давно по неведомым причинам покинули ее, направившись неведомо куда. Они верили, что в один прекрасный день эти боги вернутся, чтобы вновь вступить во владение тем, что принадлежит им по праву. И сейчас кучка — пятьдесят, а может быть, и сто — лиименов из Сефарада торопилась на берег моря, чтобы умолять своих отсутствующих богов поторопиться с возвращением.
Но сегодня они были не одиноки. По городу пронесся слух о том, что стая морских драконов должна нынче подойти чуть ли не вплотную к берегу. Это было потрясающе само по себе, ибо мало кто мог припомнить, когда еще пребывающие в бесконечных странствиях драконы подходили к этому побережью Алханроэля настолько близко, чтобы их можно было рассмотреть с земли. А слухи о том, что эти гигантские существа имеют мистическое происхождение и обладают способностью сообщаться с теми самыми таинственными древними богами, о которых на протяжении долгих лет талдычат лиимены, усиливали всеобщее возбуждение. Эти слухи охватили все расы, населявшие город, с такой же скоростью, с какой огонь в ветреный день охватывает высохший кустарник. В цепочке пилигримов, упрямо карабкавшихся на прибрежные скалы, чтобы попасть на берег, были люди, хьорты, гэйроги и даже несколько вруунов и су- сухирисов.
А далеко в море сегодня можно было различить какие-то тени, контуры, и их вполне можно было принять за очертания драконов.
— Я вижу их! — в изумлении и восторге прокричал соседу один из паломников. — Чудо! Драконы здесь!
Возможно, они действительно приближались? Плывущие в морской дали горбатые серые тени, похожие на большие бочки. Широко распростертые над водой темные крылья. Драконы? Да, может быть. А может быть, обман зрения, порожденный игрой солнечных бликов среди пенистых гребней волн.
— Я вижу их! Вижу! — продолжали на разные голоса вопить паломники. Каждый из них набирался уверенности от соседа и в свою очередь заражал его собственной убежденностью.
На самой вершине скалы, известной под названием Кресло лорда Залимокса, маги в шафранных одеяниях и ярких шелковых стихарях один за другим воздели горе свои жезлы из гладкой белой кости, уставили их в море и исполненными величайшей торжественности голосами принялись выпевать слова никому не ведомого языка:
— Маазмурн… Сейзимур… Шейтун… Сепп!
Из собравшейся близ воды толпы давних приверженцев этой веры, новообращенных и просто любопытных вырвался ответный многоголосый крик:
— Маазмурн… Сейзимур… Шейтун… Сепп!
А с моря, как всегда, доносились ритмичные шелестящие вздохи прибоя, которые каждый из собравшихся богомольцев был волен истолковать как ему заблагорассудится.
В Дюлорне, изумительном, искрящемся алмазным блеском городе, возведенном из полупрозрачного камня на западе Зимроэля гэйрогами — похожими на рептилий существами — были отменены представления, проходившие в Непрерывном цирке. В это тревожное время колоссальное круглое здание служило более высоким, святым целям.
Все здания Дюлорна, кроме этого, представляли собой легкие искрящиеся творения ничем не сдерживаемой фантазии. Гэйроги возвели Дюлорн из беловатого, почти прозрачного минерала — кальцита — с очень высокой степенью преломления. Они с замечательным искусством создали из него изящные башни прихотливых форм, обильно изукрашенные, с многогранными выступами и готовыми взлететь в небо контрфорсами и аркбутанами, стройными шпилями и удивительными диагональными амбразурами — и все это сверкало и переливалось, словно было постоянно залито лучами полуденного солнца.
Одно лишь здание Непрерывного цирка, расположенное в восточной части города, представляло собой очень простой с виду круглый барабан высотой в девяносто футов и такого диаметра, что туда могли легко вместиться несколько сотен тысяч зрителей. Поскольку гэйроги с похожими на змей волосами и раздвоенными языками спали по несколько месяцев кряду, а в оставшееся время жадно стремились наверстать упущенные развлечения, в цирке постоянно проходили разнообразнейшие представления. Выступали жонглеры, акробаты, клоуны, дрессировщики, фокусники, левитаторы, пожиратели огня и живых тварей… Каждый номер неизбежно должен понравиться хоть кому-нибудь, и множество артистов — по двадцать, а то и более — одновременно выступали на гигантской арене; непрерывно, каждый час, каждый день года.
Но сейчас вся эта масса развлечений уступила место цирку иного рода. В городе потрясающей, единственной в своем роде красоты с некоторых пор возникло новое отношение к телесному уродству: его стали воспринимать как воплощение чего-то божественного. И теперь со всех концов Маджипура сюда везли самых разных монстров, чтобы поклоняться им и умолять вступиться за народ перед темными силами, надвигающимися на мир.
По арене цирка, горделивые, словно полубоги, расхаживали карлики и гиганты, горбуны и гномы, полоумные и живые скелеты, туго обтянутые кожей — образчики всевозможных врожденных деформаций, жалкие порождения несчастных родителей. Здесь были представлены все страшилища, когда-либо являвшиеся людям в кошмарах, немыслимые чудовища, создания с настолько фантастическим обликом, что и вообразить невозможно: люди, гэйроги, скандары, хьорты… Монстры не были разделены по расам, все шли вперемешку: два гэйрога, сросшиеся спинами от плеч до ягодиц, причем их тела были вывернуты так, что головы были обращены лицами одна к другой, а ноги смотрели в разные стороны; лишенная костей женщина, руки которой по-змеиному извивались во всех направлениях; мужчина, чью рыжеволосую голову украшал оранжевый птичий клюв, загнутый, как у милуфты, но куда более острый и опасный на вид; и другой мужчина, тело которого в ширину было больше, чем в высоту, а руки походили на недоразвитые ласты; четверка тощих лиименов, связанных друг с другом длинной пуповиной, похожей на черную веревку; человек с одним огромным глазом посреди лба и другой — с одной ногой, подобно пьедесталу начинавшейся от обоих бедер; и еще один — со ступнями на руках и кистями рук, росшими из щиколоток..
Все эти создания по очереди демонстрировались каждому сектору колоссального зрительного зала: арена плавала в огромном бассейне, наполненном ртутью, и, приводимая в движение скрытыми механизмами, медленно вращалась, совершая полный оборот за час с небольшим. Во время регулярных представлений цирка зрители, занимавшие места в бесчисленных ярусах, разбегавшихся концентрическими окружностями от сцены до самого потолка огромного барабана, спокойно сидели на своих местах, а вращающаяся арена постепенно представляла им всех выступавших.
Но сейчас на арене происходило религиозное таинство. И потому зрителям было позволено то, что никогда не допускалось на обычных представлениях: спускаться с трибун на сцену. Отряд стражников- скандаров поддерживал порядок; резкими ударами длинных дубинок они заставляли взволнованных богомольцев, сорвавшихся с мест, выстраиваться в очереди и поторапливали тех, кто уже получил желанное благословение и должен был уступить место следующим. Медленно, терпеливо присутствовавшие пробирались на возвышение, преклоняли колени перед тем или иным уродцем, благоговейно прикасались к его колену, или ступне, или краю одежды и уходили прочь.
И лишь в пяти точках, находившихся на равном расстоянии одна от другой, — на остриях огромной воображаемой звезды — среди этого несчетного множества чудищ и их поклонников можно было найти островки свободного пространства. Там обретались существа, обладавшие наивысшей святостью из всех; гермафродиты — создания, сочетавшие в своем теле признаки и мужской и женской природы и таким образом воплощавшие единство и гармоничность космоса. Сохранение этой гармонии было предметом самых страстных чаяний всех обитателей Маджипура.
Никто не имел представления о происхождении гермафродитов. Кое-кто утверждал, что родиной их является Триггойн, полумифический город, расположенный в северных пределах Алханроэля, где, по легендам, обитали исключительно волшебники. Некоторые где-то слышали, что они пришли из Тиломона, или Нарабаля, или Ни-мойи, или еще какого-то города на Зимроэле. Было мнение, согласно которому они явились из Нату-Горвину, что на отдаленном Сувраэле — правда, тем, кто так говорил, сразу же возражали, что они происходят из одного из великих городов Замковой горы. Так что единого мнения о том, откуда гермафродиты приходят в мир, не было. Однако подавляющее большинство пребывали в убеждении, что все они родились одновременно от ведьмы, которая оплодотворила самое себя без постороннего участия, с помощью одних лишь могущественных заклинаний.
Гермафродиты были хилыми, бледными, маленькими существами, ростом не выше детей, но при этом их
