— Значит, просидит долго, — сказал Корсибар. — В мире может быть только один корональ.
— Если, мой лорд, вы не намерены в ближайшее время освободить Престимиона, — сказал Свор после короткой паузы, — а я подозреваю, что это так, то я прошу у вашего высочества разрешения покинуть Замок.
— И куда же ты отправишься? Ведь, по-моему, у тебя нет никакого поместья, Свор. Только квартира, которую я предоставил тебе здесь в дни нашей дружбы; или я не прав?
— Мне также отвели небольшую квартирку в замке Малдемар. И, полагаю, я отправился бы туда.
— Чтобы присоединиться к Септаху Мелайну с Гиялорисом и строить против меня заговоры в пользу Престимиона?
— Я понятия не имею, куда могли деться Септах Мелайн и Гиялорис, мой лорд. Я сейчас ощущаю себя неловко в Замке, зная, что Престимион сидит в цепях где-то у меня под ногами, да и сам я нахожусь на свободе по вашей милости, которая в любой момент может смениться гневом. Вы говорите, что любите меня, мой лорд; вот и хорошо, позвольте мне удалиться. Малдемар тихое приятное место, вино там лучше всяких похвал, а принцесса Терисса примет меня как родного.
Если вы соизволите отпустить меня, мой лорд, я отправился бы в Малдемар. Я не собираюсь устраивать заговоры против вас.
— Но все равно будешь. Я знаю.
— Это ваши слова, мой лорд, а я же ничего не говорил об этом.
Корсибар отбросил четки и жестом, исполненным удивительной теплоты и доверчивости, через стол протянул руки к Свору. В его усталых глазах на миг мелькнула вспышка энергии.
— Послушай, — сказал он, — отправляйся в Малдемар, если тебе так хочется. Я даю тебе свое разрешение, а Фаркванор, если сочтешь нужным, добавит к нему охранное свидетельство. Я никогда не стал бы причинять тебе вред, понимаешь, Свор? Мы некогда были друзьями, и во имя той дружбы я говорю тебе сейчас, что никогда не причиню тебе вреда. Но не вреди и ты мне. Корональ я, а не Престимион. Это уже решено окончательно. Не совершай измены, Свор. Не участвуй в заговорах против меня. А если каким-то образом узнаешь о мятеже, то прошу тебя, Свор, сообщи мне о нем. Если не из памяти о дружеской привязанности, которая когда-то существовала между нами, то из лояльности, которой ты обязан придерживаться ко мне, как к своему королю, из любви к нашему миру, к Маджипуру. Потому что если Престимион развяжет против меня войну за обладание троном, то всему миру будет нанесен непоправимый ущерб, кому бы из нас в результате ни досталась корона.
— Я нисколько не сомневаюсь в этом, мой лорд, — отозвался Свор и снова, на сей раз по собственной инициативе, сделал знак Горящей Звезды. — Я преисполнен благодарности за ваши бесчисленные милости ко мне, как прошлые, так и нынешние. Я могу идти?
Корсибар вяло взмахнул рукой, и Свор, ни на мгновение не задержавшись, избавил короналя от своего присутствия.
2
После долгого и утомительного пешего похода вниз по склону Горы Септах Мелайн, грязный, со сбитыми ногами, добрался до замка Малдемар, где уже знали об аресте Престимиона. Его сразу же препроводили в одну из квартир, предназначенных для гостей. Там он искупался, перекусил, выпил немного вина и переоделся в новый камзол и рейтузы, принадлежавшие Абриганту, второму брату Престимиона, который был почти так же высок ростом, как и знаменитый фехтовальщик. После этого его проводили в большой зал с задернутыми на всех окнах тяжелыми красными шторами. Там Септах Мелайн рассказал матери Престимиона и его братьям все, что знал. Хотя знал он не так уж и много:
только то, что принц и Корсибар во время частной аудиенции наговорили друг другу много горячих слов и Корсибар отправил своего собеседника прямиком в туннели Сангамора. Обо всем этом родственники Престимиона уже знали.
— Если бы мы остались там, — добавил он, — от этого было бы немного пользы. Нас Корсибар тоже приказал арестовать.
— Вы приняли единственное верное решение, сбежав оттуда, пока для этого еще была возможность, — согласилась принцесса Терисса. — Но это чрезвычайно опрометчиво со стороны Корсибара: обращаться так с одним из великих принцев — просто позор. Разве он не соображает, что такое беззаконие насторожит всех остальных вельмож Замка?
— Полагаю, что, отдавая приказание, он вовсе не думал об этом. Свор, как это с ним часто бывает, ясно представлял себе весь ход этой встречи: слабость в душе Корсибара, сказал он, заставит его нанести внезапный удар в ситуации, где в этом нет никакой необходимости, из одного лишь страха, что угнездился в нем. И потому он был заранее готов поддаться на первую же провокацию, которую мог бы устроить ему Престимион. А я думаю, что Престимион подал ему повод, и даже не один.
— И какого же рода они могли быть? — поинтересовалась Терисса.
— Во время этой встречи в тронном зале Корсибар предложил Престимиону место в совете или какой-то другой из высших постов, это все, что известно наверняка. И, готов биться об заклад, Престимион отшвырнул эту подачку с таким омерзением, как если бы ему подсунули тухлую рыбину.
— Да, Престимион должен был поступить именно так! — сверкнув глазами, воскликнул воинственный Абригант.
— Увы, это было неосторожно, учитывая, что Корсибар забрался очень высоко, и чрезвычайно боится Престимиона, — ответил Септах Мелайн. — Но Престимион в последнее время стал гораздо импульсивнее, чем прежде, и порой бывает слишком горяч, что дорого обошлось ему.
— В нем всегда пылал огонь, — сказала принцесса Терисса, — и ему стоило больших усилий сдерживать его. Но, видимо, зрелище Корсибара, сидящего на троне лорда Конфалюма и предлагающего место рядового советника ему, который по праву должен был сам сидеть на этом троне, оказалось слишком сильным испытанием для него, и он не смог совладать с собой.
Септах Мелайн кивнул.
— Вы совершенно правы, госпожа. Мы советовали Престимиону вообще не ходить на эту встречу, поскольку она может лишь скомпрометировать его и подвергнуть опасности, или же, раз уж он так решил, отказаться от немедленного ответа на любое предложение, которое могло быть ему сделано, сказать что он намерен вернуться домой, чтобы посоветоваться с родными и друзьями. Это дало бы ему небольшую отсрочку. Но, я думаю, Престимион не смог сдержаться. Его должна была глубоко уязвить необходимость приветствовать Корсибара знаком Горящей Звезды или преклонить колено, назвать его властелином и обращаться к нему «мой лорд». Да, именно здесь с самых первых секунд все планы и должны были пойти насмарку: он не мог разговаривать с Корсибаром как подданный с королем.
— Согласен. Он никогда добровольно не стал бы на колени перед Корсибаром, — сказал брат Престимиона Тарадат.
— Да, — откликнулся Септах Мелайн. — Он не мог этого сделать. В нем слишком сильны гнев и боль.
— Боль? — переспросила принцесса Терисса.
— О да, госпожа. Престимион терзается ужасной болью из-за потери короны. Вы никогда в разговоре с ним не догадались бы об этом: он всегда держится так спокойно и уравновешенно, так философски подходит ко всему. Но он весь исполнен гнева, его душа горит в огне. — Септах Мелайн чуть подвинул вперед свой бокал, и Тарадат до краев наполнил его вином. — Думаю, что Корсибар не станет причинять Престимиону никакого реального вреда. Внезапно оказавшись королем — кем он никогда, ни при каких обстоятельствах не рассчитывал стать — Корсибар пребывает в полной растерянности и представления не имеет, что и как ему надо делать. Он прислушивается к советам одного, к советам другого, но не имеет никакой собственной линии поведения. Но, мне кажется, в его сердце, несмотря ни на что, еще сохранились остатки теплого чувства к Престимиону, и он пока что не даст легко убедить себя сделать еще более решительный шаг. Спустя несколько дней он увидит, что держать Престимиона в тюрьме нет никакого смысла, и отпустит его на свободу.
— Да услышит Божество ваши слова, — негромко произнесла принцесса Терисса.
— Корсибар и так уже принес ему страшный вред, захватив не предназначенный ему трон, — сказал Абригант. — Я тоже не смог бы сдержаться, если бы от меня потребовали встать перед Корсибаром и сделать перед ним знак Горящей Звезды.
