Чувствовалось, что Мария Ивановна недолюбливала супруга своей племянницы.
— Бог ему судья, — сказала она об Александре Карповиче. — Но хочу заметить: до него Надя была другая. Это уж при Александре стала такой жадной.
У Ветрова ведь раньше была другая жена. Развелись сразу после войны. Я слышала, она сама ушла. Допек муженек своей скаредностью. А Надежда пошла за Александром — как в омут кинулась.
Еще бы, мужиков вокруг мало, погибли на войне… Ветров был с положением, солидный. Сошлись они в сорок пятом, а через год Боря родился. Живут год, другой, третий, а все не расписываются. Я как-то спросила у Нади, почему не оформляете брак по закону? Не боишься, что он бросит тебя с сыном — и поминай как звали? Она отвечает: нет, не бросит. А не регистрируемся, потому что мне пособие платят как материодиночке. Это ее Александр подучил.
Уж я срамила Надежду, так срамила. Не стыдно, мол, перед людьми? Да и не тоже государство обманывать. Может, кому-то это пособие действительно нужно позарез, а с их доходами… Она говорит: как муж скажет, так и будет. Зарегистрировались аж в пятьдесят первом году! Ветрову смотреть на белый свет деньги глаза застили! Надя — солидный человек, заведующая детским садом, а до последнего времени цветы продавала, клубнику. Сама! — Старушка покачала головой. — Или я чего-то не понимаю, или свет перевернулся. Не знаю…
— Как Александр Карпович относился к своим детям? — спросил следователь.
— Борьку в свою веру обратил. Деловой… Не чихнет за просто так. Отец сызмальства приучил: получит в школе четверку — деньги на мороженое, пятерку — на кино. В институт поступил — на тебе пятьсот рублей.
— За что? — удивился Ворожищев.
— Ну, потрудился, мол, заработал.
— Так ведь институт сыну нужен, а не отцу.
— Вот и я говорила: кого ростите? — она сделала ударение на первый слог, отчего слово прозвучало как-то значительнее. — Он же сам потом, когда в старости будет ухаживать за вами, плату потребует…
— Это вы Александру Карповичу говорили?
— Наде. Она только молчит… Да и что с нее взять — на мужа, как на икону, молится, — баба Маня вздохнула. — Что вы хотите, сыну шестой годок шел, а ему бочонок подарили, чтобы деньги копил. Вот и вырос такой же, как папаша…
— А Лариса?
Мария Ивановна расплакалась. Внучатую племянницу она любила. Единственную из всех Ветровых. За ее приветливый нрав, доброту и бескорыстие.
— Поверите, — сказала старушка, — своих детей так не любила, как Ларочку…
Ворожищев поинтересовался, известно ли Марии Ивановне о психической болезни Ветрова- старшего.
— В первый раз слышу! — удивилась старушка. — По-моему, был отменного здоровья мужчина…
— А его брат, Иван Карпович?
— А что брат? — в свою очередь спросила баба Маня.
— Он ведь, говорят, покончил с собой. На почве шизофрении.
— С чего это взяли? Тоже был нормальный. На охоте погиб. Любил того, — она щелкнула себя по воротнику, — вот под этим делом нечаянно и выстрелил в себя. Ружье чистил вроде бы или еще что произошло… Факт только, что по неосторожности это вышло. Вот до чего вино доводит, — она осуждающе покачала головой.
Проверкой было установлено: действительно, родной брат Ветрова, Иван Карпович, погиб в результате несчастного случая. Ни шизофренией, ни другими психическими заболеваниями он не страдал.
Беседы со знакомыми Александра Карповича также доказывали: никто даже не подозревал, что у бывшего директора фабрики была шизофрения.
Все это казалось более чем подозрительным. Гольст еще сильнее усомнился в болезни Ветрова, когда ознакомился из личного дела с автобиографией Александра Карповича. Из нее вытекало, что А. К. Ветров находился на фронте и после контузии был уволен в запас.
Тогда при чем тут Свердловск, психиатрическая больница? Откуда появилась выписка из истории болезни? Тут явное противоречие. Если его, контуженного, уволили в запас, зачем надо было освобождать от военной службы во второй раз уже из-за шизофрении?
Чтобы разобраться в этом, Гольст сделал запрос в военно-медицинский архив. Ответ пришел буквально на третий день. И что же выяснилось. А. К. Ветров был призван в ноябре 1942 года в армию Бийским городским военным комиссариатом и прослужил четыре месяца в запасном полку в городе Камышове. В 1943 году он был направлен в Свердловскую психиатрическую больницу. Там его признали больным шизофренией и уволили из армии по состоянию здоровья.
— Значит, сведения, сообщаемые в автобиографии, — ложь, — констатировал Ворожищев.
— Ну да! Фронтовик, контуженный — такое вызывает уважение. Но это далеко не первая и не последняя ложь Ветрова. Трудовой стаж, по документам, начинается у него якобы с 1 924 года, то есть с пятнадцати лет. И вот я думаю: не организовал ли Александр Карпович себе шизофрению сам?
— Чтобы избежать отправки на фронт?
— Вот именно.
— Но ведь выписка из истории болезни подлинная, — сказал Ворожищев.
— А болезнь могла быть мнимая. Симуляция. Как видно, Ветров никогда не стеснялся в выборе средств. Обманы и подлоги — это стиль его жизни.
Чтобы выяснить, болел Ветров шизофренией или нет, Гольст вынес постановление о назначении посмертной судебно-психиатрической экспертизы.
Следственная группа, возглавляемая В. Г. Гольстом, работала в тесном взаимодействии с уголовным розыском. Непосредственное участие в расследовании принимал капитан Леонид Витальевич Самойлов, опытнейший работник городского управления внутренних дел. С Владимиром Георгиевичем они встречались чуть ли не ежедневно.
Как уже говорилось, Гольст не исключал возможности, что к исчезновению Ларисы Ветровой и гибели ее родителей мог быть причастен один и тот же человек. Розыскное дело Ларисы было затребовано из Быстрицкого отделения милиции. Владимир Георгиевич попросил Самойлова обратить особое внимание на тот факт, что девочку незадолго до исчезновения видели якобы с незнакомым мужчиной.
Снова были допрошены соседи Ветровых по даче. Где, когда видели Ларису с тем человеком? Как он выглядел?
Из местных ли? Капитан тщательно изучил картотеку лиц, состоящих на учете в районной милиции.
Когда следователь поинтересовался у Самойлова результатами, тот ответил:
— По существу, Владимир Георгиевич, никаких определенных примет о том мужчине никто сообщить не может. Более того, я так и не нашел ни одного человека, который бы лично видел Ларису с ним. Короче, тетя Маша слыхала, что бабка Дарья видала…
— Считаете, сплетни?
— Похоже.
— И все же надо искать возможного соблазнителя.
— Разумеется, — кивнул Самойлов. — Но… — он улыбнулся. — У кого это из писателей: трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно…
— Если кошки там нет, — тоже с улыбкой закончил Гольст. — Однако, как говорится, дыма без огня не бывает.
Лариса, судя по показаниям знакомых, была не по годам развита, с мальчишками заигрывала.
— Уж кто действительно не по годам вел себя с представителями противоположного пола, так это ее старший брат, — заметил капитан.
— Борис?
— А кто же еще. Родители, мне кажется, закрывали глаза на то, что их сын слишком рано узнал женщин.
— Есть факты?
— Судя по тому, что говорят соседи и знакомые… Когда родители и сестра бывали на даче, Борис
