– А откуда вы узнали о том, что Глуз выиграл?
– Из газеты.
– Где вы её взяли?
– Прочёл на витрине у вокзала.
– Так, хорошо. А за какое число была эта газета?
– Не помню.
– Я вам напомню. Заметка была напечатана в газете за шестое число. А газеты на витрине меняются каждый день…
– Ну, прочёл не на витрине.
С каждым ответом Володя запутывался все больше и больше. Поняв это, он вообще отказался давать показания.
– Я свою вину признал и больше отвечать ни на какие вопросы не буду.
– Ваше право. Но зря. Мне кажется, что во всем этом деле замешана чья-то другая, более опытная рука…
Но Володя был уже не тем мальчиком. Воровская жизнь не могла пройти бесследно…
– Вы, гражданин следователь, бросьте на мою психику давить. Хотите большое дело состряпать? Не выйдет…
Следователь доложил о ходе дела своему начальнику. Тот полистал протоколы допросов свидетелей, прочёл показания обвиняемых.
– Все в порядке. Передавайте в суд.
– Но вот тут некоторые неясности…
– Не вижу никаких неясностей.
Дело пошло в суд… И вернулось на доследование. Снова допросы – снова отказ давать показания. Следователь постоянно сталкивался с озлобленным упорством обвиняемого.
– Ничего не добьётесь, ничего, – говорил Володя.
И вновь дело, увеличившееся на несколько десятков листов, было отправлено в суд. Теперь оно обратно уже не вернулось…
Суд осудил Сысоева на три года лишения свободы.
В тюрьме ему вручили передачу: папиросы и пакет с яблоками – «подарок» Силы за свою свободу.
Отрываются один за другим листки календаря. День сменяется днём, месяц
– месяцем. Весна. Осень. Зима. Снова весна.
Амнистия!
Ребята в исправительно-трудовой колонии в тот день не работали и не учились. Многие из них завтра покидали колонию. Среди освобождённых был и Владимир Сысоев. В колонии он пробыл два года.
Как сейчас, помнит Владимир первый разговор с воспитателем Василием Прокофьевичем.
– Какую профессию хочешь приобрести, Сысоев?
– А я уже имею.
– Какую же?
– Вор-карманник.
– Ну, на эту специальность спроса в нашем государстве нет. Придётся переквалифицироваться…
Нет, «переквалифицироваться» Владимир тогда не собирался. Упрямым был.
Много хлопот доставил он своим воспитателям, ох как много! А специальность все-таки приобрёл. Столяр четвёртого разряда.
Северная дорога. Под толстым пластом уже подтаявшего снега – болота. Вдоль железнодорожного полотна – стена леса.
Деревья почти без ветвей, плотно прижались друг к другу, разве только руку меж стволами просунешь. Время от времени сине-зелёными пятнами проносятся массивы елей, реже – сосен.
Холодно, неуютно там, за окнами вагонов. Ранняя весна или поздняя зима? Не поймёшь…
Два года назад Владимира по этой же дороге везли в арестантском вагоне в колонию. Тогда была осень, и этот же лес манил своими яркими зелёными, красными и жёлтыми цветами…
Телеграммы матери он не давал. Из писем знал, что отец вот уже год, как уехал и не подавал о себе никаких вестей. Значит, теперь она одна. Оно и к лучшему.
Вспомнил отца, потом Сашку… Ненависть к этим двум людям жила в каждой частице его существа.
А мать уже старуха. Последнее время уборщицей в школе работала. Тяжело ей одной приходится.
На одной из станций его окликнули:
– Вовка! Зздорово, кореш!
