Глава 16
Это была длинная, просто обставленная комната с высоким сводчатым потолком и двумя пылающими очагами. Стены украшали лосиные головы и акварельные рисунки, изображающие горные озера, на полу тут и там лежали шкуры, мебель тоже была покрыта мехами. В комнате кучками сидели или стояли люди всех цветов кожи, сгрудившиеся главным образом возле очагов. Середина комнаты оставалась незаселенной.
Когда дверь открылась и вновь прибывшие вошли, кое — кто оглянулся, но вскоре люди опять принялись потягивать горячее питье и возобновили свои негромкие разговоры. Только один человек — очень толстый коротышка в буром мундире с золотым шитьем и многочисленными медалями, позвякивавшими на груди, с длинной саблей на левом боку, отделился от группы у камина справа и подошел к Гроуфилду. Он широко развел руки, готовясь заключить гостя в медвежьи объятия.
— Гроуфилд! — воскликнул коротышка с мелодраматическим воодушевлением и испанским акцентом. — Спаситель мой!
Еще несколько человек повернули головы и, привлеченные воплями коротышки, принялись рассматривать Гроуфилда. Толстяк тем временем облапил своего спасителя и уткнулся физиономией ему в грудь. От него несло бренди, закуской и потом.
— Приветствую вас, генерал, — проговорил Гроуфилд, стараясь сохранить равновесие. Похоже, генерал забыл, что после их единственной встречи они так и не стали закадычными друзьями. Встреча состоялась на борту генеральской яхты, когда ее владелец валялся на койке, поправляясь после пулевого ранения в грудь.
Но если теперь генералу приспичило считать Гроуфилда приятелем, с которым он давно не виделся, что ж, прекрасно. Вреда от этого не будет. Поэтому Гроуфилд сказал:
— Приятно снова видеть вас, генерал. Вы вполне здоровы?
— Конечно! — заорал генерал, отпуская Гроуфилда и делая шаг назад, чтобы ударить себя кулаком в грудь. — Неужели жалкая свинья способна убить генерала Позоса? Вздор!
Тут он разглядел рядом с Гроуфилдом Марбу и выкрикнул:
— Вы знаете этого человека! Разве я не присылал его к вам в Пуэрто — Рико?
— Разумеется, присылали, — ответил Марба. — Присматривать за ним было одно удовольствие.
Генерал набычился и многозначительно посмотрел на Марбу из — под насупленных бровей. Потом сказал совершенно другим тоном:
— Нам нужно поговорить.
— Несомненно, — сухо ответил Марба.
— Ваш полковник — большой упрямец.
— Согласен, — сказал Марба. — Но не думаю, что нам следует обсуждать дела в присутствии нашего друга Гроуфилда.
— Не обращайте на меня внимания, — пробормотал Гроуфилд. Генерал взглянул на него. Радость встречи улетучилась.
Глазки Позоса стали холодными и нетерпеливыми.
— Подите прочь, — велел он.
— Я попрошу кого — нибудь показать вам вашу комнату, сказал Марба. Он повернулся к одному из негров и заговорил с ним на том же языке, на котором общался с Вивьен Камдела в двуколке. Негр кивнул и взмахом руки пригласил Гроуфилда следовать за собой.
— До встречи, генерал, — попрощался Гроуфилд. Они вошли в библиотеку, занятую книжными полками и отапливаемую большим очагом. Несколько человек читали тут книги и не обратили внимания на Гроуфилда и его проводника.
За библиотекой находилась прихожая, а дальше — дверца во внешний мир. На дворе в снегу была протоптана длинная кривая тропка, которая вела к соседнему приземистому дому. Вход в него был с торца, а интерьер представлял собой длинный коридор со множеством дверей. Дом походил на мотель пятого разряда, с комнатами, разделенными дешевыми фанерными перегородками. Черный линолеум на полу положили, очевидно, прямо поверх досок, потолок тоже был дощатый, и под ним висели лампы дневного света.
На дверях даже были нарисованы номера, начиная с числа 123 слева от Гроуфилда и 124 справа. Номера шли по убывающей. Наконец негр открыл дверь под номером 108 и взмахом руки велел Гроуфилду войти внутрь. Гроуфилд вошел, и дверь за ним закрылась. Он удивленно огляделся и услышал лязг засова. Хорошенькое дело! И это — после всех его стараний избежать тюрьмы!
Гроуфилд услышал удаляющиеся шаги, скрип досок и шлепанье линолеума. Он выждал минуту и потянул на себя дверь. Она открылась, совсем чуть — чуть, и застряла с легким щелчком. Тогда Гроуфилд легонько толкнул ее и кивнул. Да, это был засов, прикрепленный приблизительно на уровне пояса и запертый висячим замком. Такой запор крепок настолько, насколько крепко дерево, к которому привинчены скобы, а, судя по состоянию дома, древесина тут не ахти какая.
Что ж, хорошо. Гроуфилд снова закрыл дверь и начал осматривать свое новое жилище.
Оно ему не понравилось. Кровать была узкая и, наверное, жесткая, с железными спинками, тощей подушкой и тонкими ветхими одеялами. Перед ней лежал маленький лоскутный коврик. Остальной пол был покрыт линолеумом, как в коридоре. Напротив кровати стоял помятый железный шкаф. Убранство комнаты венчал деревянный табурет.
Справа висела матерчатая ширма. Гроуфилд отодвинул ее и увидел унитаз с бачком над ним. На стенах висели крючки для одежды, выходит, туалет служил еще и платяным шкафом. К внешней стене этого закутка была прикреплена раковина с косо висевшим мутным зеркалом над ней. В противоположной стене было окно, а под ним — диск регулятора электрического отопителя. Поскольку в комнате было прохладно, Гроуфилд подошел к диску и проверил его. Обогрев был включен на полную катушку.
Нет, это никуда не годится. Гроуфилд подошел к двери и вышиб ее с третьего удара, хотя надеялся обойтись двумя. Он отправился назад по коридору, вышел из дома и зашагал по кривой тропке в снегу обратно, к главной усадьбе. На улице ему пришлось поплотнее закутаться в пальто и спрятать подбородок в воротник.
Пройдя через прихожую и читальню, Гроуфилд очутился в большой комнате, огляделся и увидел Позоса и Марбу. Они сидели на двух кушетках возле левого камина в обществе еще двух мужчин. Подойдя, Гроуфилд сказал:
— Прошу прощения, Марба, но мне не нравится моя комната.
Они изумленно воззрились на него, и Марба быстро огляделся по сторонам. Гроуфилд сказал:
— Он меня запер, не волнуйтесь. Но вам бы следовало знать, что в таких домах от замков толку мало.
Генерал яростно сверкал глазами. Двое мужчин, один — негр, второй — обитатель Востока, выглядели озадаченными и раздраженными. Марба поднялся и сказал:
— Вы с ума сошли, Гроуфилд? Вы хотите вынудить нас лишить вас жизни?
— Марба, взгляните правде в глаза. Одному мне отсюда не выбраться. Насколько мне известно, я тут единственный представитель англосаксонской расы, и заметить меня нетрудно. Оставьте меня в покое. Я посижу у огня, почитаю книжку, сыграю с кем — нибудь в шашки. Я не в силах помочь правительству Соединенных Штатов, не в силах помочь самому себе. Я это знаю и обещаю быть хорошим гостем.
Марба задумчиво хмурился. В конце концов он покачал головой и сказал:
— Вы слишком непредсказуемы, Гроуфилд. Добром это не кончится.
— Вы видели ту комнату? Пошли бы вы туда жить без книжек, радио, даже без часов, да еще не зная, надолго ли вам придется там застрять? Вы что, сели бы на кровать и стали ждать, как пай — мальчик?
— Бывают жилища и похуже, — заспорил Марба.
— Мы можем вовсе поселить вас на улице, — сказал генерал и погрозил Гроуфилду пальцем. — Мы не любим умников. Не умничайте, Гроуфилд, возвращайтесь в свою комнату.
— Не хочу.
— Проклятье! — произнес Марба. — Господа, я сейчас вернусь. Идемте, Гроуфилд.
Он зашагал прочь, таща за собой Гроуфилда, который кожей чувствовал взгляд генерала.
— Не восстанавливайте против себя генерала Позоса, дурень вы эдакий, — вполголоса сказал Марба. —
