полагала, что слова «цветы жизни», упомянутые Лоуренсом во второй книге, скорее всего, относятся к детям. Однако пока они не приедут в город, окончательно сказать ничего нельзя. Так ни до чего и, не договорившись, они оставили это занятие и решили пока наслаждаться путешествием. Тем более что берега Миссисипи были на редкость живописны.
Вечером молодые люди поужинали в том же ресторане. Еда, как всегда, была восхитительна.
— Если вы не возражаете, я схожу в бар, попытаю счастья в картах, — сказал Мэтт после ужина, — возможно, после стаканчика-другого и появятся дельные мысли по поводу Нового Орлеана.
— Желаю удачи, — сказала Алекс. Она немного устала и хотела лечь пораньше.
— Могу проводить в комнату прямо сейчас, если не возражаешь, — предложил Мэтт.
— Не беспокойтесь. Когда Алекс захочет, я сам провожу ее в каюту, — заявил Уин. Целый день он старательно избегал Алекс, но перед перспективой побыть с ней наедине несколько минут устоять не смог.
Мэтт отправился в бар.
— А вы не желаете составить ему компанию? — спросила Алекс. Ей не хотелось, чтобы отец Уин чем-то жертвовал ради нее. Он так холодно держался с ней весь день, что Алекс опасалась, не выдал ли вчерашний вальс ее чувств. — За меня не беспокойтесь.
— Нет, я предпочитаю ваше общество, — ответил Уин, рассматривая ее в мягком свете канделябров. Наконец-то они остались одни! — Вы сегодня прекрасно выглядите.
Его комплимент заставил Алекс забыть об осторожности. Как бы ей хотелось верить, что он действительно считает ее привлекательной женщиной! «Нет, нет, — убеждала она себя, — это просто любезность, надо переменить тему разговора».
— Благодарю вас. Вы думаете, нам будет нелегко в Новом Орлеане? — спросила она.
— Если бы я знал! Думаю, надо действовать, как в Сент-Луисе. Будем ездить по городу и искать, что могут означать слова «цветы жизни». Первая часть загадки достаточно проста. Лоуренс, без сомнения, имел в виду течение, и реку, и…
— Отец Уин, — перебила она, — как вы думаете, не пора ли нам с Мэттом развестись?
Уин едва не сказал Алекс, что она и не была замужем и что развод не нужен, но он не знал, что их ждет впереди и что еще задумал Лоуренс.
По-моему, пока мы можем оставить все, как есть.
У вас с Мэттом появились проблемы? Может быть, я смогу чем-нибудь помочь? — Он нахмурился от одного лишь предположения.
— Нет, что вы, святой отец! Мэтт — просто душка и так хорошо со мной обходится.
Уин заскрежетал зубами, услышав этот панегирик.
— Сама ситуация неестественна, вот и все. Я бы хотела, чтобы было как прежде, — закончила она.
Алекс, в самом деле, хотелось, чтобы все было, как прежде: чтобы вернулся отец, в целости и сохранности, и они снова спокойно зажили в Бостоне.
— Я бы тоже этого хотел. Мы должны сделать все, чтобы наши желания исполнились, — согласился Уин, страстно желая поскорее расстаться с белоснежным воротничком.
Уин пытался, было и дальше поддерживать легкую, непринужденную беседу, но Алекс была так красива в полумраке зала, что он не мог сосредоточиться. Платье ее было достаточно строгим, но это только подчеркивало достоинства ее фигуры, а нежный бирюзовый цвет его оттенял белую кожу и золотые волосы. Господи, как же она была желанна!
Ясно осознав силу своей страсти, Уин спросил себя, так уж ли нужно и далее изображать священника. После нескольких бокалов вина необходимость чтить память дяди Эдварда и выполнять свой долг перед ним теперь казалась Уину чем-то второстепенным. Прекрасное романтическое путешествие на юг так чудесно само по себе! При чем здесь Лоуренс и какой-то Венец Желаний? Единственное, чего желал он сейчас, — обнять Алекс нежно и сильно и целовать, целовать ее…
— Но венец! Он стоит любых жертв, — воскликнула Алекс, прерывая его разыгравшуюся фантазию. — Так хочется увидеть его! Я хорошо знаю трагическую историю египетской царицы и ее жениха и всегда мечтала найти это древнее сокровище.
— Да, история романтична, — сказал Уин, стараясь думать именно об истории, а не о том, как чудесно они танцевали.
Между тем посетителей в ресторане оставалось все меньше.
— Не хотите ли прогуляться по палубе перед тем, как пойти в каюту? — предложил Уин, мечтая полюбоваться на Алекс при лунном свете.
— С удовольствием. Это так необычно, ведь с отцом мы всегда путешествовали поездом, — радостно ответила девушка.
— Мой долг сделать все, чего бы вы ни захотели, Алекс, — сказал, поднимаясь, Уин.
От этих слов сладостная дрожь пробежала по телу Алекс. Они звучали так ласково, так нежно! Неужели он на самом деле заботится о ней? Да нет, вероятно, любой другой женщине он сказал бы то же самое при подобных обстоятельствах.
Идя к двери, Уин слегка дотронулся до ее спины. Изящная, тонкая и такая женственная, Алекс казалась Уину совершенством, а тонкий аромат ее духов окончательно вскружил ему голову.
Стоя на палубе, залитой серебристым светом луны, Уин сжал ее маленькую ручку.
— Какая чудесная ночь! — заметил он, когда они остановились, любуясь пейзажем.
В мерцающем свете луны все вокруг виделось таинственным, нереальным. Алекс взглянула на Уина, и он показался ей еще более прекрасным. Ей неодолимо хотелось коснуться его подбородка, ласкать его, прильнуть губами к его губам. Это был мужчина ее грез, ее девических мечтаний. Увы! Отец Уин навеки останется прекрасной неосуществимой мечтой! Поэтому ей следует строже контролировать свои эмоции. Отец Уин — человек чести. Ах, как жаль, что они не встретились с ним до того, как он принял священный сан! В нем было все, что ее привлекало в людях. Она мечтала о нем, но, как бы то ни было грустно, надо признать, что они никогда не будут вместе. Никогда.
— О чем вы думаете? — внезапно спросил он.
— Ни о чем. Просто получаю удовольствие от ночного ветерка и вашей компании.
Она сказала правду. Не стоит рисковать: если она признается ему в своей любви, они не смогут поддерживать даже дружеских отношений. Так прекрасно хотя бы просто стоять с ним рядом, это искупает все ее мучения. Алекс было приятно любое прикосновение Уина, даже самое невинное. Сейчас он держал ее под руку, но она знала, что не следует допускать подобных вольностей, и медленно высвободила свою руку. Он не сопротивлялся, и это огорчило ее.
— А вы? О чем думаете вы?
Уин не решился сказать ей правду. Он не мог признаться, что думает о том, какая она милая и красивая, как сильно он жаждет ее. Вместо этого он ответил:
— Я вспоминаю свое детство, родителей…
— Уверена, у вас были замечательные родители.
— Да, вы правы. Моя жизнь протекала счастливо и безмятежно до тех пор, пока они не погибли.
— А как это случилось?
Он рассказал ей об их безвременной смерти.
— Как ужасно остаться одному… Вы были еще так молоды.
— К счастью, у меня был дядя Эдвард. Он присматривал за мной и не одобрял тот праздный образ жизни, который я вел в последние годы. Перед своей смертью он убеждал меня одуматься и остановиться. Кажется, ему это удалось.
— Наверное, он оказал на вас сильное влияние: вы стали прекрасным священником.
— Спасибо. Многое из того, что он говорил, с годами оказывалось правдой. Это был мудрый человек.
Воспоминания о дяде Эдварде, о доме показались Уину такими далекими, словно были из другой жизни. В последние несколько недель он действительно сильно изменился. Собственная ложь, хотя бы и вынужденная, слишком тяготила его. Уин уже собирался во всем признаться Алекс, но прощальное письмо Лоуренса и необходимость выполнить свой долг по отношению к дяде Эдварду и его покойному другу — найти Венец Желаний — удержали его от этого шага. Обнаружить правду означало потерять доверие Алекс
