сидении, закутав ноги пушистым ангорским ковром. На складном столике перед ними стоял термос с кофе, тонкие фарфоровые чашки и тарелка сэндвичей с ветчиной.
Толстяк непрерывно ел, запивая глотки кофе. Маленький лысый человек не ел, он быстро и нервно пыхтел сигаретой и смотрел в окно на лошадей. Конюхи вели лошадей по кругу, из ноздрей животных вырывался пар, попоны на них хлопали. Жокеи стояли, глядя на тренера. На них шапочки с жестким козырьком и джерси с высоким воротником. У всех в руках хлысты. Тренер что-то настойчиво говорил, засунув руки глубоко в карманы пальто.
— Отличное обслуживание, — сказал маленький человек. — Особенно мне понравилось в Рио. Там я был в первый раз.
Толстяк хмыкнул. Он был раздражен. Не следовало посылать этого агента. Это признак подозрительности, недоверия и может серьезно повредить всей торговой операции.
Разговор между тренером и жокеями кончился. Миниатюрные всадники разошлись к своим лошадям, а тренер подошел к роллсу.
— Доброе утро, сэр. — Он говорил через открытое окно, и толстяк снова хмыкнул.
— Я выпускаю его на всю дистанцию, — продолжал тренер. — Изумрудный Остров доведет его до пяти, потом вступит Патер Ностер и поведет до мили, а Тигровая Акула завершит дистанцию.
— Очень хорошо.
— Не хотите ли следить за временем, сэр? — Тренер протянул секундомер, и толстяк, по-видимому, снова стал вежливым и приятным.
— Спасибо, Генри. — Он улыбнулся. — Он хорошо выглядит, я вижу.
Тренер был доволен такой снисходительностью.
— О! Горяч докрасна. К пятнице я заострю его, как лезвие бритвы. — Тренер отошел от окна. — Сейчас выпускаю.
— Вы привезли мне сообщение?
— Конечно. — Лысый дернул усами, как кролик. Раздражающая привычка. — Я не для того летел так далеко, чтобы смотреть, как пара ослов топчется на скаковой дорожке.
— Будьте добры, передайте сообщение. — Толстяк проглотил оскорбление. Ослами агент назвал лучших беговых лошадей Африки.
— Хотят знать подробности о взрыве газа.
— Это ничего. — Толстяк взмахом руки отвел вопрос. — Вспышка метана. Убило несколько человек. Разработкам вреда не принесло. Небрежность со стороны шахтера.
— Это отразится на наших планах?
— Ни на иоту.
Две лошади ушли со старта плечом к плечу, клубы тумана завивались за ними. Блестящая гнедая плыла вдоль ограды, серая скакала рядом.
— Мои руководители очень озабочены.
— Не о чем беспокоиться, — выпалил толстяк. — Говорю вам, никакой разницы.
— Был ли взрыв результатом ошибки человека по имени Айронсайдз?
— Нет. — Толстяк покачал головой. — Небрежность со стороны шахтера, руководившего сменой. Он должен был обнаружить газ.
— Жаль. — Лысый с сожалением покачал головой. — Мы надеялись, что нашли изъян в Айронсайдзе.
Серая лошадь уставала, гнедая продолжала плыть без усилий. Она уходила вперед. Сбоку на смену серой лошади вышла третья и пошла плечом к плечу с гнедой.
— Почему вас беспокоит характер Айронсайдза?
— Мы получили тревожные сообщения. Это не пешка, которую можно передвигать по своей воле. Он ухватил шахту за горло. Наши источники сообщают, что он совершил невероятное: сократил стоимость продукции на два процента. Он кажется неутомимым, он изобретателен — короче, это человек, с которым нужно считаться.
— Ну, что ж, хорошо, — согласился толстяк. — Но я по-прежнему не понимаю, почему ваши… гм, руководители… встревожены. Думают, что этот человек силой своей личности удержит воду?
Второй лидер начал сбиваться с шага, гнедая держалась по-прежнему безупречно. У милевого столба появился третий лидер, далекая фигура в тумане.
— Я ничего не понимаю в лошадях, — сказал лысый, глядя на бегущих животных. — Но я только что видел эту, — он указал сигаретой на далекую гнедую. — Я видел, как она загнала двух других. Одну за другой — она разбила им сердца и оставила далеко за собой. Такую лошадь можно назвать неудержимой, о ней нельзя судить по обычным меркам. — Он попыхтел сигаретой, прежде чем продолжить. — Есть и люди такие, неудержимые. Нам кажется, что Айронсайдз один из них, и нам это не нравится. Нам не нравится, что он в команде противника. Вполне возможно, что он сорвет всю операцию, нет, не силой своей личности, как вы выразились, но совершенно неожиданным поступком, действием, которое нельзя предвидеть.
Оба молчали, глядя, как лошади прошли последний поворот и вышли на прямую.
— Смотрите, — негромко сказал толстяк, и как бы в ответ на его слова гнедая увеличила шаг, понеслась вперед, быстро уходя от другой лошади. Голова у нее была как молот, двойная струя пара вырывалась из широко раздутых ноздрей, грязь и почва летели из-под копыт. Она пронеслась через финишную линию, на пять корпусов опередив вторую, и толстяк щелкнул секундомером.
Он с беспокойством взглянул на него и довольно захихикал.
— А она ведь даже не напрягалась по-настоящему!
Он постучал по окну, и шофер немедленно открыл дверцу и сел на свое место.
— В мою контору, — приказал толстяк, — и закройте перегородку.
Когда звуконепроницаемая стеклянная панель отгородила пассажиров от шофера, толстяк повернулся к своему гостю.
— Итак, мой друг, вы считаете Айронсайдза неудержимым. Что я должен сделать с ним?
— Избавиться от него.
— Вы имеете в виду то же, что и я? — Толстяк приподнял бровь.
— Нет. Ничего драматичного. — Лысый возбужденно кивнул. — Вы начитались Джеймса Бонда. Просто организуйте так, чтобы Айронсайдз был далеко и очень занят, когда туннель пройдет сквозь Большой Черпак, иначе у него будет отличный шанс сделать что-нибудь такое, что расстроит наши планы.
— Думаю, мы сможем это организовать, — сказал толстяк и взял еще один сэндвич.
55
Как и пообещал, Манфред в пятницу вечером улетел в Кейптаун. В субботу Род и Терри рискнули и весь вечер провели в «Кайалами Ранч» отеле. Они танцевали и обедали в Африканском зале, но до полуночи были на пути в квартиру.
На рассвете игривый шлепок сложенными воскресными газетами по обнаженному заду Терри, когда она спала, вызвал шумную схватку, в которой картина была сбита со стены летящей подушкой, кофейный столик перевернулся, а крики и смех достигли такой силы, что из верхней квартиры начали негодующе стучать.
Терри сделала вызывающий жест, обращенный к потолку, но они, задыхаясь от смеха, вернулись в постель и занялись деятельностью, требующей не меньше энергии, хотя и не такой шумной.
Позже, много позже, они прихватили Мелани и снова провели день на племенной ферме на Ваале. Мелани на самом деле ездила верхом — волнующее происшествие, которое обещало перевернуть ее жизнь. Потом они вывели катер из ангара на берегу реки и катались на водных лыжах, Терри и Род по очереди вели катер и вставали на лыжи. Роду пришло в голову, что Терри прекрасно выглядит в белом бикини. Было уже темно, когда Род доставил спящую дочь матери.
— Кто эта Терри, о которой Мелани говорит все время? — спросила Патти, которая по-прежнему расстраивалась из-за повышения Рода. У Патти память как у сборщика налогов.
— Терри? — Род изобразил недоумение. — Я думал, ты знаешь. — И оставил Патти сердито глядящей ему вслед.
Терри свернулась на кожаном сидении мазерати, только кончик носа выступал из-под ее просторного мехового пальто.
