— Да, иногда я и сам это чувствую. — Он встал. — Пошли.
— Ты иди. Я закрою, уходя.
— Не выйдет, — сказал он. Предпоследнюю он оставил в квартире, и она всю ее очистила — посуду, напитки, полотенца, даже пепельницы. — Одеться за пять минут.
К счастью, она жила по пути. Показала ему жалкий квартал в районе шахтных отвалов Бойсенса.
— Я воспитываю трех слепых сестер, — сказала она, когда он остановил мазерати. — Не хочешь ли помочь?
— Конечно. — Он достал из бумажника пять рандов и протянул ей.
— Спасибо. — Она соскользнула с красного кожаного сидения, закрыла дверь и пошла. Не оглядываясь, исчезла за поворотом, и Род почувствовал, как его охватывает волна одиночества. Чувство было таким сильным, что он неподвижно сидел целую минуту, прежде чем отъехал от обочины.
— Моя маленькая пятирандовая подружка, — сказал он. — Как она заботлива.
Он ехал быстро, и, когда пересекал хребет Краалкоп, еще лежали длинные тени и серебряная роса на траве. Род остановил мазерати на обочине и вышел. Прислонившись к капоту, зажег сигарету, скривился от ее вкуса и посмотрел вниз, в долину.
На поверхности никаких указаний на огромную сокровищницу, расположенную внизу. Равнина ничем не отличается от бесконечных травянистых равнин Трансвааля. В центре город Китченервиль, названный так потому, что сто лет назад здесь провел одну ночь лорд Китченер, преследовавший злого бура: тогдашние три десятка домов каким-то чудом превратились в три тысячи вокруг великолепной ратуши и торгового центра. Город весь в парках и газонах, с широкими улицами, прекрасными новыми домами, и все это оплачено горнорудными компаниями, чьи территории сходились здесь.
В окружающем город мрачном вельде огромные подъемные механизмы шахт возвышаются как памятники золотой лихорадке человека. Вокруг теснятся фабрики и мастерские. В долине четырнадцать шахт. Вся долина разделена на пять частей, названных именами когда-то существовавших тут ферм, и принадлежит пяти различным компаниям: «Торнфонтейн», «Блааберг», «Твифонтейн», «Дип Левелз» и «Сондер Дитч».
Естественно, все внимание Рода устремлено к этой последней.
— Ты красавица, — прошептал он: гигантские отвалы голубого камня действительно были красивы. В сложном, но тщательно продуманном расположении производственных зданий, даже в зеленовато-желтых акрах наносных дамб была функциональная красота.
— Отдай мне ее, Манфред, — вслух сказал Род. — Я хочу ее. Очень хочу.
На двадцати восьми квадратных милях принадлежащей «Сондер Дитч» территории жило четырнадцать тысяч человек, двенадцать тысяч из них — банту, набранные со всей Южной Африки. Они жили в огороженных многоэтажных общежитиях вблизи шахт, каждый день спускались через два отверстия под землю на невероятную глубину и через те же два отверстия выходили. Двенадцать тысяч человек вниз, двенадцать тысяч вверх. И это еще не все — через те же два отверстия ежедневно поднимали десять тысяч тонн камня, а вниз опускали бревна, инструменты, трубы, взрывчатку — тонны и тонны материалов и оборудования. Это предприятие вызывало гордость за людей, создавших его.
Род посмотрел на часы: 7-35. Они уже внизу, все двенадцать тысяч. Начинают спуск в три-тридцать утра, и теперь он завершен. Смена началась. «Сондер Дитч» дробит камень и извлекает из него золото.
Род счастливо улыбнулся. Забыты в огромности этого зрелища охватившие его час назад одиночество и депрессия. Он смотрел, как поворачиваются огромные колеса подъемных механизмов, останавливаются на мгновение и снова начинают поворачиваться.
Каждый из стволов стоит пятьдесят миллионов рандов, наземные сооружения и фабрики — еще пятьдесят миллионов. «Сондер Дитч» представляет вложение размером в сто пятьдесят миллионов рандов, в двести двадцать миллионов долларов. Огромное предприятие, и оно будет принадлежать ему.
Род отбросил окурок сигареты. Спускаясь с хребта, он продолжал осматривать долину. Открытое пространство пересекала произвольно проведенная воображаемая линия в направлении с севера на юг; за этой линией исчезали все следы горнорудной работы. На поверхности не было никаких указаний на причину этого: причина находилась глубоко внизу.
Вдоль этой линии пролегало геологическое чудо — дамба, каменная стена из серпентина, названная «Большой Черпак». Она, как ударом топора, обрубала золотоносное поле, и за ней начиналась опасная порода. Золотая руда существовала и там, это было известно, но ни одна из пяти компаний не занималась ее добычей. Там были произведены пробные бурения и прекращены, все буровые скважины тут же затоплялись.
Значительная часть территории, на которую распространяется лицензия «Сондер Дитч», находится по ту сторону «Большого Черпака», сейчас там работает отряд разведчиков алмазов. Они уже пробурили пять скважин.
Род хорошо помнил результаты их работы:
Скважина «С.Д.» N1 Затоплена на глубине 4 000 футов.
N2 Оставлена на глубине 5 250 футов N3 Столкнулась с золотоносным пластом на глубине 6 600 футов Оценочная стоимость 27 323 пеннивейта Первое отклонение 6 212 пеннивейтов Второе отклонение 2 114 пеннивейтов N4 Затоплена артезианской водой на глубине 3 500 футов N5 562 пеннивейта Сейчас бурили отклонение на этой последней скважине.
Задача заключалась в том, чтобы по этим отрывочным данным нарисовать полную картину. Похоже на пропитанную водой породу, в которой кое-где встречается золотоносная руда, в одном месте процент золота высок, но в пятидесяти футах вдруг становится совсем низким.
Когда-нибудь и здесь начнется добыча, подумал Род, но надеюсь, тогда я буду уже на пенсии.
На расстоянии за намывной дамбой он видел паукообразную бурильную установку на фоне зеленой травы.
— Работайте, парни, — прошептал он. — Но меня ваши находки не интересуют.
Он через внушительные ворота проехал на территорию шахты, остановившись при сигнале на железнодорожном переезде и подняв два пальца в знак приветствия дорожному полицейскому.
Тот улыбнулся и махнул рукой, неделю назад этот же полицейский задержал тут Рода.
Род поехал к своему кабинету.
13
В это утро понедельника Аллен «Попи» Ворс готовился пробурить очередное отклонение на скважине N5. Аллен техасец, но не типичный. Его рост пять футов четыре дюйма, но он крепок, как стальной бур, с которым работает. Тридцать лет назад он начал изучать свое ремесло на нефтяных полях вокруг Одессы и изучил его хорошо.
Теперь он может начать с поверхности и пробурить четырехдюймовое отверстие в тринадцать тысяч футов сквозь земную кору, отверстие абсолютно вертикальное — почти невыполнимая задача, если учесть, каковы упругость и вращающий момент стального составного стержня такой длины.
Если, как иногда случалось, сталь лопалась на глубине в тысячи футов, Аллен мог прицепить специальный инструмент к концу стержня, терпеливо захватить обломок и вытащить его из скважины. Добравшись до жилы, он может оставить свой стержень и на протяжении сотен футов снова и снова пронзать жилу, беря образцы. Это и называется отклонением.
Аллен один из лучших бурильщиков. Он может требовать особую оплату и вести себя как примадонна, а боссы по-прежнему будут льстить ему, потому что он может проделывать с алмазным буром немыслимые вещи.
В данный момент он оценивает угол своего первого отклонения. Накануне он опустил в скважину длинный латунный сосуд и оставил на ночь. Сосуд наполовину заполнен концентрированной серной кислотой, которая разъедает его стены. Измеряя угол язв, Аллен определяет, насколько бур отклонился от вертикали.
В крошечном домике из дерева и железа возле буровой установки он закончил свои измерения и удовлетворенное хмыкнул.
Достал из кармана трубку и кисет. Когда он набил трубку табаком и закурил, стало ясно, откуда у него прозвище Попи: он оказался точной копией персонажа комиксов, с агрессивной челюстью, глазками-
