собой запах паленой резины. Я секунду постоял на месте, прислушиваясь к звуку мотора, и с последним аккордом лирической темы 'Солдат удачи' вернулся в квартиру.
Бен Лютер сидел на злополучной кушетке с бокалом в руке и пустотой во взоре.
Камилла снова смешивала коктейли. На ней были короткие шорты и черно-белая шерстяная рубашка, придававшая ей несколько пиратский вид.
Я взял бокал виски и взглянул на Лютера. Он все еще никак не мог оправиться от своего полета по комнате.
– Я могу арестовать вас за покушение на убийство, – сказал я.
– Да, лейтенант, – прошептал он. – Даже не знаю, что это на меня нашло?
– А вы попытайтесь объяснить, – сказал я. – Но если вы будете только твердить, что ничего не знаете, то я упрячу вас за решетку в пять минут.
Он медленно покачал головой.
– Я думал, что это Харкнесс, – просто сказал он.
– Изумительно! – сказал я. – Я сразу все понял.
Он отпил немного виски: к счастью, в баре нашлась еще одна бутылка.
– Дело в том, лейтенант, – сказал Лютер, – что ту женщину, секретаршу, убил Харкнесс.
– Харкнесс, – тупо повторил я. – Вы можете это доказать?
– Я это знаю, – сказал он коротко.
– Интуиция?
Лютер сунул руку в карман, нашел пачку сигарет и закурил.
– Я знаю, почему он ее убил, – сказал он. – И когда я вам расскажу, лейтенант, вы сможете со мною согласиться.
– Будем надеяться, – сказал я.
Он глубоко вздохнул:
– Дон Харкнесс – режиссер. Я думаю, вы это знаете. И он не может поставить ни одной картины, пока не найдет человека, который согласится финансировать ее; его последние два фильма хороши, но они не дали полных сборов, потому что в них не играли знаменитые актеры.
– Так, – сказал я, – и что же?
– Он пришел ко мне с предложением поставить новый фильм с участием Руди Равеля и Джуди Мэннерс, – продолжал Лютер. – Эти два имени наверняка дали бы полный сбор. Я сказал ему, что, если он гарантирует их участие в картине, я гарантирую ему, в свою очередь, двести тысяч долларов. При таком капитале банки бы оплатили ему все остальные расходы в кредит.
– Мистер Лютер, – сонно вмешалась Камилла, – вы не знаете, почему все считают, что неприлично иметь столько денег и не желать ими делиться?
Он взглянул на Камиллу, потом вновь перевел взгляд на меня.
– Харкнесс впервые заговорил об этом примерно с месяц назад в Лос-Анджелесе, – сказал он:
– Затем неделю назад он позвонил мне и сообщил, что Равель с женой уехали отдыхать на Парадиз- Бич. Он попросил меня приехать, чтобы обсудить фильм всем вместе. Естественно, я приехал. Мы встретились в их доме и заговорили о фильме: сценарий им понравился, но никакого ответа они сразу не дали. После этого я предупредил Харкнесса, что не дам ни цента, пока они не подпишут контракт, и вот через три дня он мне показывает контракт, подписанный, и я немедленно передаю ему первые сто тысяч долларов.
– Сколько прекрасных денег! – вздохнула Камилла. – И все на какую-то глупую картину!
Лютер допил виски, и лицо его стало приобретать естественную окраску.
– Вчера утром мне позвонила Барбара Арнольд, которую я тогда встретил в их доме. Она сказала мне, что очень волнуется, так как сделка еще не заключена, и что Харкнесс у них уже два дня не был. Когда же он в последний раз был у них, то ей пришлось куда-то отойти от стола, на котором лежали разные подписанные документы, и когда она вернулась, то ей показалось, что с подписей Равеля и Джуди были сняты копии: на подлинниках они выглядели бледнее, как будто их перенесли на другой лист бумаги. Если бы Барбара ошиблась и все рассказала бы своим хозяевам, ее могли бы выгнать за это. Она не хотела терять работу. Тогда она позвонила мне, так как знала, что я финансирую съемки, и волновалась, что Харкнесс мог подделать подписи под контрактами, которые, как она точно знала, еще не были подписаны.
Лютер устало вытер пот с лица.
– До вчерашнего вечера я нигде не мог поймать Харкнесса. Я честно рассказал ему все, и он ответил, что Барбара лжет в отместку за то, что он пытался поцеловать ее. Я дал ему двадцать четыре часа, чтобы он доказал, что подписи не поддельные, либо вернул мне деньги.
– Почему бы вам просто не спросить Руди или Джуди, подписывали они контракт или нет? – сказал я. – Проще ведь не придумаешь.
Он потер лоб:
– Нет, лейтенант, это, слишком тонкий вопрос. Допустим, они действительно подписали, а секретарша солгала. Это бы только показало им, что я не доверяю Харкнессу, что я даже считаю его способным на жульничество. А если я не доверяю собственному партнеру, они бы крепко задумались, стоит ли связываться с нами.
Понимаете?
