Я допил виски и поставил пустую рюмку на пол.
– Налить еще?
– Я думаю о другом, – честно признался я, – Ночь длинна, любимый, – сказала она. – Мы еще успеем выпить, тем более что мне хочется.
– Как скажешь.
Она подошла к стенному шкафчику босиком и твердой рукой смешала себе коктейль.
Я должен был признать, по крайней мере, что ее недостатки были самыми лучшими недостатками.
– Эй, – сказал я. – Послушай, ты богата?
– Не говори глупостей, – сказала она, – не смешно.
– Ты должна быть богатой, – сказал я. – Ведь ты не работаешь, а умудряешься платить за эту квартиру.
– Я думаю, что, став полицейским, ты стал и ищейкой, – холодно сказала она. – Тебе обязательно надо обнюхать руку, которая тебя гладит и чешет за ухом.
– Попробуй почесать меня за ухом, и я откушу твою руку, – предупредил я. – Чего ты разбушевалась? Мне просто любопытно.
– А ты не любопытствуй. – Она нахмурилась. – Это твое любопытство может все испортить.
Она подошла к кушетке с полными бокалами в руках, затем вновь удобно устроилась у меня на коленях.
– Знаешь что, Эл Крестьянин, – сказала она, – мы ведь знакомы только с сегодняшнего утра, так что не искушай судьбу, ладно?
Я отхлебнул виски и заставил себя вздохнуть.
– Договорились, – сказал я. – Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом, о Париже, например?
– При чем здесь это? – спросила она ледяным тоном.
– Ну, – я пожал плечами, – ты там была, я тоже там бывал после войны. Я работал в армейской разведке и работал бы там до сих пор, если бы какой-то умник не придумал этого теста на определение умственных способностей. Ты где останавливалась в Париже?
– Забудем про Париж! – сказала она раздраженно. – Мне этот проклятый город никогда не нравился. Расскажи мне лучше о следствии. Что ты сегодня делал, когда от меня ушел?
– Путешествовал на своей машине, – сказал я. – Побывал там, где начинается пустыня, и даже дальше, и умудрился вернуться обратно, опоздав всего на полчаса. Ты должна гордиться своим мальчиком- крестьянином!
– Твои шутки, как всегда, не остроумны, – сказала она резко. – В них зубы вязнут, как в варенье из чернослива. И это самая несмешная шутка!
– Это не шутка, – сказал я. – Это правда. Городок под названием Окридж. Раньше был конечной остановкой для поездов, пока поезда не взбунтовались и не отказались там останавливаться. Сейчас там не осталось ничего, кроме кладбища, но зато какого кладбища!
– Я все-таки не поняла! – сказала Камилла. – правда, это была моя идея, сначала посидеть и выпить, но теперь я на этом не настаиваю. Допивай, Эл Крестьянин!
Я проглотил виски, и она понесла пустые бокалы через всю комнату и поставила их на стол. По дороге обратно она выключила свет.
Гибкое тело внезапно прижалось ко мне, руки обвили шею. Я обнял ее за талию, прижимая еще ближе, ее губы с жадностью искали мои. Свое экстравагантное платье она уже успела скинуть, выключая свет, и сейчас лежала на мне абсолютно голая. Она оторвала от меня свои губы и приглушенно прошептала:
– Крестьянин!
– Золушка! – ответил я вежливо, и, как всегда, это ее рассмешило. Приятно было чувствовать ее дрожащее тело.
Я легонько укусил ее за плечо, и она глубоко вздохнула, затем вновь изо всех сил поцеловала меня в губы.
Начиналось то самое время, когда третий – лишний.
И я явно не был подготовлен к встрече этого третьего.
'Невероятно!' – сказал я сам себе, когда услышал, как ключ поворачивается замке. Чудеса! Я постарался себя убедить, что это шутки моего не в меру расшалившегося воображения. Я даже услышал, как открывается дверь.., и тут зажегся свет. Камилла дико вскрикнула, изо всех сил зажмурила глаза и повисла на мне мертвым грузом.
Может быть, она решила, что если она не будет видеть, кто пришел, то он не обратит на нее никакого внимания.
Я ничего не мог поделать. На мне, как мешок с картошкой, лежало фунтов сто двадцать мертвого груза.
Я отчаянно забарахтался и умудрился чуть повернуть голову и взглянуть через плечо. Первое, что попалось в поле моего зрения, – голое женское тело от шеи до лодыжек. То, что им при данных обстоятельствах никак нельзя было воспользоваться, испортило мне настроение на целую минуту Я еще раз дернулся и продвинул свою голову на несколько дюймов дальше. Я ясно увидел угол комнаты, входную дверь и мужчину, стоявшего перед ней. Судя по выражению его лица, Камилла правильно сделала, что зажмурилась, ожидая, пока он уйдет.
