– Неужели вы его настолько ненавидите? – удивился я.
Она быстро утвердительно кивнула.
– Конечно! За то, что он скрывал от меня, кем был на самом деле, за то, что заставил жить во лжи и верить в нее все эти годы! За то, что предал миссис Сидделл, которая так и не сдалась, отсидев очень долго в тюрьме, но самое главное, за то, что он бросил свою дочь Кэрол. Если бросил ее, то может бросить и меня в любое время. Чудесная перспектива!
– Я почти вам поверил, но тут же вспомнил, что вы любительница приврать.
Она улыбнулась.
– Как там Диана?
– Все так же.
Улыбка застыла на ее лице.
– Неужели опять?
– На этот раз жертвой стал Джемисон. В нужный момент не сумел проявить сочувствие.
– И что случилось?
– Она задала ему взбучку.
– Я спрашиваю про Диану!
– Пришлось швырнуть ее в бассейн. В создавшейся ситуации это был наилучший выход.
– Не знала, что Диана умеет плавать. – Зана закусила нижнюю губку.
– Тоже не знал, – произнес я, наблюдая, как она в ураганном темпе бросилась к бассейну.
Глава 11
Дэн Конелли открыл мне дверь с выражением на лице, которое никак нельзя было назвать приветливым, и рыкнул:
– Какого черта вам здесь нужно?
– Поговорить с миссис Сидделл. – И я прошел мимо него через холл в богато обставленную гостиную.
Миссис Сидделл стояла у бара с бокалом в руке. На ее лице никак не отразилось мое появление – оно, как обычно, осталось непроницаемой маской. Впервые мне пришла в голову мысль, что ведь никому не известно, что на самом деле скрывается за ней. Какие думы, планы, намерения?
– Уже вернулись, лейтенант? – Ее голос был сух. – Есть какие-нибудь потрясающие новости?
– Пара дополнительных вопросов, миссис Сидделл.
– Если хочешь, могу вышвырнуть отсюда этого подонка, – предложил Конелли из-за моей спины.
– Лейтенант просто делает свою работу, – сказала она. – Или, по крайней мере, пытается.
– Один вопрос о газетных вырезках, которые прислали вашей дочери. Вы сами их видели?
– О да! Кэрол долго размахивала ими перед моим носом, потом бросила их мне в лицо.
– Это были оригинальные газетные вырезки?
– Что вы имеете в виду?
– Газетным вырезкам того времени должно быть около четырнадцати лет, плюс-минус один год, – пояснил я. – Газетная бумага быстро стареет: становится желтой, хрупкой.
– Вы что, совсем свихнулись? – возмутился Конелли.
– Заткнитесь! – бросил я. – Это очень важно, миссис Сидделл, попытайтесь вспомнить.
– Они определенно не были желтыми, – медленно ответила она. – Это я помню точно. Надо же, теперь даже вспоминаю, что на ощупь вырезки не были похожи на газеты. Скорее, как фотобумага, если в этом есть какой-то смысл.
– Конечно, есть смысл, – подтвердил я. – Это были фотокопии.
– Что вы пытаетесь доказать, черт возьми? – вмешался опять Конелли.
– Тот, кто прислал их, должен был иметь оригиналы, чтобы сделать с них копии, – терпеливо разъяснил я. – Конечно, вырезки можно было достать через справочные отделы различных, газет, но это маловероятно. Скорее всего, копии сняли с чьей-то частной коллекции. Миссис Сидделл, у вас есть оригинальные вырезки?
– Нет. – Холодная улыбка на мгновение осветила ее лицо. – В то время мне было не до коллекционирования.
Я повернулся и посмотрел на Конелли.
– А у вас?
Его мертвые глаза засветились.
– Хотите сказать, что я послал эти вырезки дочери Элизабет?
– Нет, только спрашиваю, сохранились ли у вас вырезки со времен процесса над миссис Сидделл?
