всадник перелетел через ее голову.
– Господи! – воскликнул он, моля Бога, чтобы то был не отец. Он пришпорил лошадь, и она пошла в галоп через раскисшее поле, и как раз в этот момент оставшаяся без всадника лошадь развернулась и помчалась прямо на него. Уильям свернул влево, под дерево, но испуганная лошадь по-прежнему неслась в его сторону. Тогда его собственная лошадь попятилась, и, ударившись головой о толстый сук дерева, Уильям упал.
Сил так и не поняла, что заставило ее оглянуться как раз в это мгновение. Может быть, сработал давний инстинкт заботы о брате, когда он сидел на лошади. Как бы там ни было, она увидела, что произошел несчастный случай, и крикнула отцу, что Уильям упал.
– Поднимется.
Это было все, что сказал па.
Сил увидела, как к брату бросились крестьяне, наблюдавшие у края поляны за ходом охоты. Когда она быстро подъехала к дереву, они на шаг отошли, не имея сил взглянуть на девушку.
– Уильям! – пронзительно вскрикнула она, спрыгнув с лошади в грязь рядом с братом.
Тот лежал на спине с закрытыми глазами, и круглые очки в серебряной оправе все еще оставались у него на носу. На правом виске, по которому пришелся удар о сук дерева, виднелся громадный, уродливый кровоподтек. Мягкая грязь смягчила удар, но это уже не имело никакого значения: он умер раньше, чем ударился о землю.
Остальные охотники увидели, что что-то случилось, и поспешили к ним. Они сняли с петель входную дверь ближайшего коттеджа и положили на нее Уильяма. Не слезая с лошади, лорд Молино мрачным, невыразительным голосом распорядился, чтобы сына отнесли домой, в Арднаварнху.
– Мне не следовало позволять ему ехать на этой лошади, это моя вина, – безутешно говорила Сил. Но, взглянув на отца, с прямой спиной и суровым лицом ехавшего рядом, она поняла, что во всем был виноват он, стараясь сделать сына искусным наездником. Качая головой, Сил горько плакала.
Похороны состоялись на следующей неделе, в темный зимний день, под дождем, превращавшимся на лету в снежную крупу. Когда тело Уильяма положили в фамильный склеп, привалили камень и замуровали вход, Сил вспомнила похороны матери и как Уильям старался поднять ее с земли, на которую она упала, не желая расставаться с усопшей. Вспомнила, как он вытирал ей глаза и стряхивал с пальто землю и всю дорогу до дому держал в своих ее руку. И горько рыдала, оплакивая своего доброго, нежного, любящего брата.
Она написала длинное письмо Лилли, сообщив ей ужасную новость.
38
Финн сделал небольшую передышку, чтобы помочь Дэну в его избирательной кампании в Бостоне, и больше не выслеживал Лилли. Но все же он знал о каждом ее движении. Нанятый им частный детектив заработал небольшое состояние, продолжая ежедневно наблюдать за прекрасной и вероломной госпожой Лилли Адамс, обманывавшей своего ничего не подозревавшего мужа и уверенной в том, что он так погружен в свою работу, что никогда ее не разоблачит. И была права, потому что Джон только радовался тому, что она была счастлива со своими новыми друзьями и интересами в Нью-Йорке. И, разумеется, верил ей.
В Нью-Йорке Лилли проводила время либо на званых обедах и раутах, либо в объятиях знаменитого красавца, ставшего звездой театральной сцены, не терзаясь угрызениями совести. И, кроме того, она, наверное, знала, что, как бы ей ни нравился Нэд, она его не любит. По крайней мере, не чувствовала к нему безумной, страстной любви, как бы ей хотелось. Все у них было слишком гладко, слишком предсказуемо, слишком легко. Чего ей не хватало, говорила она себе, так это страсти.
Однажды ночью, когда они перестали заниматься любовью, Лилли отбросила ногой простыни, обнаженная подошла к окну. Отодвинув гардину из золотой парчи, в тревоге вперила взгляд в ночную тьму.
– В чем дело? – спросил Нэд, откидываясь на подушки и раскуривая манильскую сигару, к которым стал привыкать в последнее время.
Лилли наморщила нос от резкого сладковатого дыма.
– Вам обязательно курить эти противные сигары? – раздраженно спросила она. – Вы же знаете, что я их ненавижу.
– Неправда, вы всегда говорили мне, их дым очень приятен.
– Когда это говорила? – с ненавистью возразила она. – Когда? Отвечайте, Нэд Шеридан!
– О, всего пару часов назад, если не ошибаюсь. После обеда в ресторане. Мне показалось, что вы даже специально принюхивались к дыму.
Лилли со злостью топнула ногой.
– Господи! – резко оборвала его она. – Вы всегда хотите быть правы? Может быть, нам подраться?
– Но я вовсе не хочу с вами драться, Лилли, – возразил ошеломленный Нэд. – Я люблю вас. И вы это знаете.
Лилли откинула назад свои длинные черные волосы и взглянула на Нэда.
– Да, но… – Она умолкла и снова повернулась к окну, чуть не сказав ему, что все это так скучно. Она скучала и была рада тому, что на следующий день Нэд уезжает со своей труппой в турне по Америке. Он просил ее уйти от Джона и выйти за него замуж. Он все устроит, и она знала это. Нэд был бы рад даже
