чем тогда, когда она увидела его впервые.
— Как это вы не встретились с Диллоном раньше. Оба живете в Остине, вращаетесь в одних и тех же кругах.
— Наверное, потому, что мы часто и надолго уезжаем из города, — ответила ему Джесси и снова перевела беспокойный взгляд на Диллона. Ей не нравилось его гробовое молчание. Барометр падал, и в комнате собирались штормовые облака. От Харлона никакой помощи ждать не приходилось, да он, впрочем, и не собирался помогать. Он что-то сказал Диллону и теперь, похоже, продолжал сыпать ему соль на рану этим вроде бы невинным разговором.
— Послушайте, — сказала Джесси, — по-моему, стоит включить музыку. Поставь что-нибудь, Диллон, а я пока попробую соблазнить твоего дедушку своим салатом. — Она поднялась, широко улыбаясь, держа в руке ложку.
Диллон посмотрел на нее подозрительно и нахмурился. Он неохотно вынул салфетку и положил ее на стол. — Классическая подойдет?
— Думаю, это будет великолепно. По-прежнему улыбаясь, она стояла с ложкой в руке, пока он, намного медленнее, чем всегда, вышел из-за стола и направился в гостиную. Тогда Джесси зачерпнула ложкой салат и очень вежливо сказала:
— Я не знаю, чем вы так его расстроили, но, приглашая вас в свой дом, я полагала, вы — джентльмен и будете вести себя соответственно. — Она бухнула салат ему в тарелку. — Я не позволю устраивать баталии за моим обеденным столом, так что или перестаньте досаждать Диллону, или на этом обед закончится.
Холодная, не затрагивающая глаз улыбка появилась на лице этого человека, и Джесси сразу же вспомнился завтрак с его дочерью, у которой такие же ледяные голубые глаза.
— Я вами восхищен, молодая леди. Это было сказано с таким чувством, что я почти поверил. Ты мне позвонишь, когда Диллон тебе надоест? — Он коснулся ее руки стальными холодными пальцами, и Джесси отпрянула от него. Давясь от злости и отвращения, она проговорила:
— Если бы вы не были дедом Диллона, я бы…
— Что бы ты сделала, дорогая? — Он медленно поднялся, нисколько ее не страшась. — Плеснула бы мне в лицо вином? Влепила бы пощечину? — Он тихо засмеялся. — Все было очень вкусно, но, к сожалению, мне уже пора.
Готовая взорваться, Джесси быстро собрала посуду со стола и побежала на кухню. Пробыть еще хоть секунду в обществе этой змеи было выше ее сил. Но как бы ужасен он ни был, а он действительно был ужасен, он — дед Диллона. Ему надо высказывать определенное уважение, заслуживает он его или нет.
Оказавшись на кухне, она глубоко вздохнула и, задержав дыхание, сосчитала до десяти, как всегда делала в подобных случаях. Сделав над собой невероятное усилие, чтобы вновь казаться спокойной, она вернулась в комнату.
Диллон стоял спиной к ней. Перед ним стоял Харлон, и все его внимание было приковано к Диллону.
— Из-за нее рухнет твоя жизнь. Она вытянет из тебя все, что можно, и пустит тебя по миру. Я могу рассказать тебе о людях, с которыми она это уже сделала. — Харлон потряс зажатой в руке папкой. — Здесь у меня их имена и истории, от которых волосы у тебя встанут дыбом.
— Это ложь! — Диллон выхватил у него папку и что есть силы швырнул ее в угол, отчего бумаги разлетелись по всей комнате. — Что я, по-твоему, маленький? Думаешь, я не знаю: ты платишь людям, и они говорят то, что тебе нужно?
— А вот это?! — Дед схватил журнал с кофейного столика и перелистал страницы. — Фотографии не лгут! — Найдя то, что искал, он протянул журнал Диллону. — Но дело не в этом. Эти фотографии выглядят соблазнительно даже для меня. — Харлон бросил журнал на софу, и пока он летел, Джесси успела узнать купальник, тот самый, в котором она снималась в прибое. Каким-то образом ему удалось раздобыть экземпляр еще не вышедшего журнала, и теперь он пытался выдать эти фотографии за то, чем в действительности они не были. — Это всего-навсего женщина, Диллон. В твоей жизни будет много других. Так не позволь ей лишить тебя шанса стать губернатором!
— Я думаю, тебе пора. Я передам твои извинения Джесси.
— Дурак! — Забрызгал ядом Харлон. — Я тебя погублю! Я лишу тебя своего покровительства, и тогда посмотрим, чего ты стоишь!
— Ни твоя поддержка, ни твои деньги мне не нужны. Скажу больше. — Диллон злобно рубанул воздух рукой. — Никогда нужны мне не были. Отрекаясь от моей матери, ты думал поставить ее на колени, но с ней у тебя ничего не вышло. Не выйдет и со мной! — Он открыл дверь и отступил в сторону, освобождая проход деду. — Мне очень жаль тебя, — сказал Диллон. Злости в его голосе почти не было, — но ты не имеешь ни малейшего понятия о любви, привязанности и о многих других столь же важных вещах. Пусть ты мой дед, но с этой минуты я ничего больше не хочу о тебе знать. Спокойной ночи!
В дверях Харлон немного помешкал, посмотрев сначала на Диллона, а потом на Джесси, в остолбенении стоявшую на пороге кухни.
— Ты об этом пожалеешь! — сказал он, вновь посмотрев на Диллона. — Вы пожалеете об этом оба! — Затем он повернулся и вышел. Сейчас он выглядел старым и уставшим, каким, собственно, и был.
Диллон закрыл дверь и повернулся к Джесси.
— Ты давно тут?
— Некоторое время.
— Прости, я не думал, что так получится.
— Наверное, это из-за меня. — Она немного расслабилась и вошла в гостиную. — Пока ты ставил пластинку, я ему сказала, чтобы он либо унялся, либо уходил.
— Ты сказала ему такое?! Бьюсь об заклад, это его возмутило. — Он нагнулся и принялся собирать разбросанные по полу бумаги.
— Что это такое? — Джесси остановилась около софы.
— Досье.
— На меня?
— На тебя. — Диллон разорвал пачку пополам.
— Но зачем?
— Чтобы разоблачить тебя, а меня привести в чувство. — Он еще раз разорвал листы пополам.
— Что же в нем было? — Она мысленно перебирала события своей жизни, пытаясь припомнить хоть одно, заслуживающее разоблачения, — Ложь и полуправда. — Он кинул на кофейный столик папку и разорванные листы. — Фотографии, которые я видел еще много лет назад.
— Фотографии?
— Да. Ты лежишь в спальне в одном нижнем белье и смотришь в объектив невинными, как у детской куклы, глазами. Именно они убедили меня тогда, что ты опытная женщина. Увидев их, я начал мечтать о тебе.
— И это все?
— Еще там есть свидетельства полдюжины мужчин, любовницей которых ты была. — Внешне Диллон был совершенно спокоен, но в его глазах горела безумная злость.
— Надеюсь, что не одновременно. Конечно, эта легкомысленная фраза не была ответом. Но борясь с подступившими к горлу слезами, ей не удалось из себя выдавить большего. Раньше она не понимала, до каких пределов может простираться власть одного человека.
— Не знаю. Я особенно не вчитывался, — сказал Диллон с тихой яростью.
— Он и правда может разрушить твою карьеру?
— Лжи и полуправды вполне достаточно для этого, если предоставить их нужным людям.
— Диллон, я не могу позволить, чтобы это случилось, но не знаю, как этому воспрепятствовать.
— Этого не случится.
— Может быть, но это вполне возможно. — Джесси вспомнила, как он выглядел, когда она вошла в столовую первый раз. — В чем-то из того, что он тебе сказал, правды было достаточно, чтобы ты расстроился. Что это было?
