производишь впечатление на всех без исключения мужчин.
— Могу поспорить, он ожидает увидеть соблазнительницу.
Диллон прикоснулся губами к ее шее.
— В каком-то смысле так оно и есть.
— Может, мне смыть косметику и сделать хвостик? — всерьез предложила она, желая выглядеть менее соблазнительно.
— Тогда он подумает, что ты решила разыгрывать перед ним невинность, и еще, не дай бог, обидится.
Джесси рассмеялась, поняв, насколько он прав.
— Давай, я все-таки доделаю этот дурацкий салат, пока он не пришел. Почему ты не открываешь вино?
— Мне, правда, очень жаль, что все так получается. — Диллон не хотел отпускать ее. — Такова моя жизнь, и чем больше ты в нее входишь, тем сильнее тебя затрагивают мои проблемы.
— Но я хочу быть с тобой.
— Я очень надеюсь, ты не передумаешь. — Он повернул к себе ее лицо. — Я не хочу тебя потерять. — Мягко прикоснулся губами к ее рту и нежно, с любовью поцеловал. Потом провел рукой 'по голове, и его поцелуй стал страстным и требовательным.
Глубоко вздохнув, Джесси крепко прижалась к нему, обхватив за шею. Почувствовав языком кончик его языка, она перестала видеть что-нибудь.
Вдруг раздался настойчивый звонок в дверь. Диллон с трудом оторвался и досадливо проворчал что- то.
Унимая бешено стучавшее сердце, Джесси постаралась застегнуть спортивный костюм, но пальцы не слушались и никак не могли справиться с молнией.
— Я постараюсь поскорее разделаться со всеми мелочами и вернуться к тому, что действительно важно. — Диллон поднял за подбородок ее лицо, поцеловал в губы и только после этого пошел открывать. — Я займу его чем-нибудь в комнате, пока ты переоденешься и закончишь с салатом.
Джесси привыкла переодеваться в спешке. Она понеслась в спальню и схватила свою одежду. Когда она вновь прибежала на кухню, то застала там Диллона, перемешивающего салат, и солидного седовласого джентльмена, глазевшего на нее.
Диллон приветствовал ее извиняющейся улыбкой.
— В комнате мне его ничем занять не удалось.
— Отлично! — на лице Джесси появилась насмешливая улыбка. — Я очень люблю, когда на кухне есть люди-, способные помочь. — Она грациозно развела руки и, посмотрев на Диллона, снова пожалела, что их прервали. — Вы, должно быть, дедушка Диллона?
Немного расслабившись, Диллон сказал:
— Джессика Кардер. А это мой дедушка Харлон Сиддонс.
— Зовите меня просто Джесси.
— А ты меня просто Харлон.
Джесси посмотрела на этого все еще красивого мужчину с короткими седыми волосами, добрыми голубыми глазами и мягкой улыбкой, и поняла, что он может быть по-настоящему опасен. И все же казалось, трудно его не полюбить. Но тут она вспомнила, что именно он нанял кого-то шпионить и подглядывать за ее личной жизнью.
— Диллон! — Она отвела взгляд от добрых голубых глаз и посмотрела в ястребиные черные, такие дорогие для нее глаза, уже ожидавшие ее взгляда. Забирай в комнату салат и своего дедушку, а я все тут закончу.
Диллон протянул ей вилку, которой размешивал соус и, наклонившись, поцеловал в губы.
— Хорошо. — Голос стал нежным и чувственным. — Тебе налить вина?
— Да. — Она начинала таять, когда его голос становился таким. — Я очень люблю вино!
Ей и правда очень нравилось сидеть напротив него около камина, разговаривая и потягивая вино. Последние два месяца они часто таким образом проводили вечера. Потом он обнимал ее за плечи, прижимал к себе, и они молча смотрели, как угасает огонь и наступает ночь.
Второй поцелуй Диллона вернул ее к действительности. Джесси едва сдержала тяжелый вздох, когда он вышел из кухни.
Она принялась за последние приготовления к обеду, думая о том времени, когда Диллон снова вернулся в ее жизнь. Эти два месяца были очень похожи на медовый месяц, и иногда ей даже хотелось себя ущипнуть и удостовериться, что не спит. Но до свадьбы не может быть никакого медового месяца, а об этом Диллон ни разу с ней не заговаривал. С тех пор как они приехали в Остин из Сан-Антонио, Диллон даже ни разу не показывался с ней на людях.
Нельзя сказать, чтобы это ее сильно беспокоило. Каждое утро он шел своей дорогой, а она — своей. Каждый вечер он заезжал к себе, чтобы проверить автоответчик и переодеться, потом он отправлялся к ней до утра.
Однажды он сказал, что хочет, чтобы они были вместе до тех пор, пока это возможно. Им было так интересно и хорошо друг с другом, что весь остальной мир ей был совершенно не нужен. Но отведенное им время подходило к концу. И в стене, которой Диллон их окружил, сегодня появилась первая трещина.
Со дня на день на прилавках появится журнал, для которого она рекламировала купальник в ноябре, а вслед за ним номер, для которого они снимались с Диллоном в Сан-Антонио. Время, когда они были полностью предоставлены друг другу, заканчивалось, а их будущее, как ни горько об этом думать, было под угрозой.
Джесси взяла блюдо и вышла из кухни. На лице была одна из дежурных улыбок.
Входя в столовую, она замедлила шаг. Диллон в напряженной позе стоял у стола. Его глаза сузились и стали угольно-черными, а бронзовое лицо казалось темнее, чем обычно. Его дед, в противоположной стороне у двери, ведущей в другую комнату, вертел в руках стакан с вином.
Он улыбнулся: сначала Диллону, а потом Джесси.
— Хорошо, что ты уже здесь, Джесси. Когда мы заговорили о тебе, наш разговор перестал клеиться. Правда, Диллон?
— Абсолютно! — ответил тот сквозь стиснутые зубы. Он снова наполнил свой стакан и только после этого, вновь вернувшись к столу, предложил Джесси стул. Он не обнял ее за плечи и не коснулся губами ее волос, что делал всегда, когда подходил к ней так близко.
Сразу стало ясно, каков предмет их спора. Она не знала, что сказал ему Харлон, но видела, что Диллон потрясен. Потрясен и страшно зол на нее Она вновь почувствовала внутри леденящий холод.
— Даже удивительно, Джесси, как мы не познакомились с тобой раньше. Харлон сел за стол рядом с ней. — По-моему, в прошлом году мы встречались в Хьюстоне на одном вечере.
— Правда? — выдавила из себя улыбку Джесси.
Она поняла, что имелось в виду. Он говорил об очередном новогоднем торжестве или о благотворительном вечере, которые часто проводились в Техасе. Туда приглашались только самые зажиточные люди, собиралось избранное общество. Среди них было, как правило, немного простых людей, чтобы придать вечеру пикантность, а также несколько красивых женщин, чаще всего фотомоделей. Джесси получала иногда приглашения на подобные вечера. Разобравшись однажды, что это такое, она ходила лишь на самые лучшие.
— Весной в Гранде проходил праздник, посвященный открытию нового сезона верховой езды, и, я уверен, ты там была.
Джесси улыбнулась, вспомнив это место.
— Среди трехсот пятидесяти других. Но я пробыла там недолго. Мы предпочли покататься на яхте.
— Ах, значит, ты была среди тех, кто уехал с Конрадом?
— Да, я знакома с его дочерью Бетони. Она училась в колледже вместе с моим братом.
— Как интересно, — произнес он голосом, не выражавшим никакой заинтересованности.
— Мир тесен. — ответила Джесси, закрывая тему и поворачиваясь к Диллону, который просто кипел от ярости. Она уже почти забыла, что он может быть таким. Похоже, сейчас он был разозлен еще больше,