Призыв этот оказался для Скотта неожиданным. Он давно думал, как убежать из Алькатраса, но появление нового друга заставило его как-то забыть о своем бедственном положении.
-- Я перебрал в уме много способов, но все они в моем воображении кончались неудачей. После побега Фрэнка Морриса и братьев Англин надзор усилился - сбежать отсюда невозможно!
-- Есть один ход, который они не знают, тебя слишком поздно спохватятся.
-- Но я не могу сделать это в одиночку, они жестоко накажут моего приятеля, того, с кем я пошел на ограбление.
-- Ну, так возьми его с собой. Вместе будет легче.
-- А ты пойдешь с нами?
-- Я? - спросил тот, и наступила продолжительная пауза. - Я не могу уйти.
-- Почему? Я же знаю, насколько тебе ненавистны эти стены.
-- Меня ничто не ждет на свободе. Я презираем людьми.
-- Ты говоришь это из-за телесных увечий? Каким бы ты ни был, у тебя доброе сердце, ты самый лучший из всех кого я знал, - Джон услышал тихий всхлип. - Ты плачешь?
-- Нет, смеюсь. Ты первый, кто сказал мне это. Ты говоришь так потому, что никогда не видел меня.
-- Внешность не имеет значения, когда у человека великая душа.
-- Увы, мой добрый гений, не все поймут твоих мыслей. Для многих уродство - клеймо, которое невозможно не заметить. Будь я даже тысячи раз велик душой, меня все равно будут презирать. Нет, уж лучше мне остаться тут и не шокировать людей своим безобразным лицом.
-- По-моему, ты слишком самокритичен. Не верь тому, что говорят о тебе охранники, да и все остальные люди. Для меня ты совершенство, - он притих, снова услышав всхлипы. - Ты смеешься?
-- Нет, плачу. Такого, как ты, я никогда не встречал и мне будет жаль терять тебя, но ты должен покинуть этот враждебный дом тоски.
-- Без тебя я никуда не уйду.
-- Я больше не живой и не мертвец.
Сейчас лишь узник собственного тела,
Но обращусь я в вольный ветер,
Когда куранты отобьют мой час.
-- Ты готов схоронить себя заживо, думая о благополучии других?
-- Меня спасая, погибнешь сам. Я лучше расскажу, как выбраться отсюда.
План показался Скотту чрезвычайно заманчивым и надежным. Он рассказал об этом своему другу Дарелу Паркеру. Однако тот не сразу согласился на побег. Он не хотел быть беглым заключенным и жить в постоянном страхе.
-- Если я убегу один, они подумают, что ты содействовал моему побегу. Решай: либо ты испытаешь шанс и убежишь со мной, либо останешься и тебя жестоко накажут за мой побег.
-- То, что ты делаешь, называется шантажом, - сердито ответил Паркер на предложение друга. - Черт с тобой! Если мы попали сюда вместе, то и выбираться будем вместе!
-- Я был уверен, что ты не подведешь меня, - похлопав товарища по плечу, довольно произнес Скотт. - Надо сначала все хорошенько осмотреть, потом освободить одного человека и осуществить наш план.
-- О ком это ты?
-- Это тот человек, чьим планом мы будем руководствоваться.
-- А вдруг он ненадежен? Что, если он выдаст нас?
-- Исключено! Он самый замечательный из всех людей, каких я когда-либо встречал. Ему я доверяю, как самому себе.
-- Это твой сосед? Человек-шок?
-- Не называй его так! Он не любит это прозвище.
-- И как же ты собираешься вызволить его? Он же находится под строжайшим надзором.
-- Я попрошу Роджера занять его рабочее место и отнесу соседу ужин. Пойду с охранником в ту камеру, оглушу того и убегу с узником.
-- Убежишь? - усмехнулся Паркер. - Джон, он едва передвигается, он будет нам только обузой. С ним мы точно пропадем.
-- Без него никакого побега не будет! - твердо решил Скотт.
-- Что ж, смотри, но если мы попадемся, я скажу, что все это было твоей выдумкой, что ты мне угрожал и я вынужден был согласиться.
-- Хорошо, предатель, я возьму всю вину на себя. Завтра Алькатрас станет для нас только горьким воспоминанием.
Скотт не собирался рассказывать о своем плане соседу. Он-то знал, что ни один человек не пожелает по доброй воле остаться в заключении, и был уверен, что его намерения найдут одобрение у товарища- романтика. Он попросил Роджера, заключенного, который относил еду Человеку-шоку, позволить ему хотя бы разок сделать это за него. Роджер был не против, занятие это было для него неприятным. Он утверждал, что после похода в эту камеру у него пропадал аппетит, но он не мог отказаться от этой работы, так как она давала ему много привилегий. Никто не хотел заходить в камеру к убийце-уродцу, да и Роджер был рад передать свои обязанности хоть разок другому человеку.
-- А где же Роджер? - спросил Гильберт, узнав, что Скотт намеревается сам отнести ужин Человеку-шоку.
--
