Это был «Фоккер-френдшип». Он собирался взлететь как раз в тот момент, когда прорвало плотину. «Фоккер» пытался убежать от воды и не смог. Возможно, что пилот не видел несущейся воды, но, скорее всего, он ее видел, но решил, что ему нечего терять и продолжил набирать скорость, чтобы оторваться от земли. Этот самолет не был поглощен водой — по сообщениям очевидцев, в момент взлета уровень воды на летном поле достигал одного или двух дюймов, но этого оказалось достаточно, для того чтобы попытка взлететь закончилась катастрофой.
Наземный транспорт аэропорта был просто затоплен. Кое-где были видны верхние ступеньки трапов и верхние части заправщиков. В темных водах одиноко болтались рукава, по которым пассажиры обычно шли на посадку. Де Грааф вздохнул, покачал головой и повернулся к де Йонгу, который невидящим взглядом смотрел на скрытое водой летное поле. Казалось, он был не в силах воспринять чудовищность происшедшего.
— В ваших рассуждениях есть доля истины, Ион. Мы с вами оба в здравом уме, во всяком случае, большинство людей так считает. И мы с вами ни в коем случае не могли бы быть ответственны за подобное злодеяние. Но это еще не значит, что преступники, ответственные за подобное зверство, сумасшедшие. Скоро либо мы сами узнаем, либо они нас проинформируют о том, что за этим злодеянием скрывается вполне понятная цель. На вашем месте я бы не стал характеризовать их действия как «бесцельные» и «бессмысленные». Это не бездумный поступок сбежавшего из больницы сумасшедшего. Это преднамеренный акт, предназначенный для достижения заранее запланированного эффекта.
Гигантским усилием воли де Йонг оторвал взгляд от затопленного летного поля.
— Эффект? Единственный эффект, который это варварство вызвало у меня, — дикую ярость. Какие еще могут быть эффекты? Вы можете сказать?
— Нет. У меня не было времени подумать об этом. Не забывайте, что я только что прибыл. Конечно, мы знали об угрозах, но они были настолько чудовищны, что я, как и все остальные, не мог в них поверить. Но одно предположение у меня уже есть. Мне кажется, что мы ничего не добьемся, созерцая озеро Схипхол. Мы здесь никому и ничему не поможем, а только заработаем пневмонию.
При словах «озеро Схипхол» лицо де Йонга исказилось, словно от боли, но он ничего не сказал.
Де Йонг и полковник прошли в расположенную на крыше одного из зданий столовую для сотрудников аэропорта. Здесь было лучше уже потому, что не было ветра, но теплее было ненамного. Электрические обогреватели, разумеется, не действовали из-за короткого замыкания в сети, а от принесенных сюда газовых обогревателей было мало проку. Зато здесь в изобилии имело? горячий кофе. Де Грааф подумал, что сейчас не помешало бы выпить чего-нибудь покрепче, но любителей шнапса и джина сдерживало присутствие главного менеджера. В соответствии со своей аскетической внешностью, де Йонг всю жизнь был убежденным трезвенником, что было довольно трудно в Голландии. Он никогда не заострял на этом внимание. Никто и никогда не слышал, чтобы де Йонг обсуждал этот вопрос. Просто так получалось, что в его присутствии люди не пили ничего крепче чая или кофе.
Де Грааф сказал:
— Давайте кратко подытожим, что же мы знаем. Вчера во второй половине дня было получено три идентичных сообщения. Одно получила газета, второе — руководство аэропортом, в частности, мистер де Йонг, и третье получено министерством транспорта и общественных работ. — Он сделал паузу и посмотрел на плотного мужчину с темной бородой, преспокойно отравлявшего ^атмосферу с помощью древней трубки. — Ну да, конечно, его получил мистер ван дер Куур, заместитель главного -инженера. Сколько потребуется времени, чтобы очистить территорию аэропорта?
Ван дер Куур вынул трубку изо рта.
— Мы уже начали. Сейчас мы заделываем брешь в дамбе металлическими щитами. Разумеется, это временная мера, но пока этого достаточно. После этого начнем откачивать воду. У нас и в самом деле имеются лучшие в мире насосы. Дело не сложное.
— Сколько временя это займет?
— Тридцать шесть часов. — В практическом подходе ван дер Куура было нечто успокаивающее. — Конечно, при условии, что нам будет оказано некоторое содействие со стороны команд буксиров, катеров и со стороны владельцев частных судов, которые сейчас покоятся в грязи на дне канала. С теми судами, что опустились килем вниз, проблем не будет. А вот те, что лежат на боку, вполне может затопить. Я рассчитываю на то, что их владельцы нам помогут.
Де Грааф спросил:
— Есть ли погибшие в канале? Или пострадавшие?
— Один из моих инспекторов докладывал, что у капитанов и команд пострадавших судов заметно повысилось артериальное давление. Других пострадавших нет.
— Большое спасибо. Все сообщения поступили от группы, называющей себя FFF. Никаких объяснений, что означает эта аббревиатура, пока нет. В сообщениях говорилось, что группа намерена продемонстрировать, что она в состоянии затопить любой район страны по своему желанию. Для этого им достаточно взорвать стратегически важную для конкретного района дамбу. Поэтому для начала злоумышленники провели мелкомасштабную демонстрацию, которая никому не причинила вреда и свела неудобства к минимуму.
— Минимальные неудобства! Интересный масштаб у этих людей! — Де Йонг снова сжал кулаки. — Интересно, черт возьми, что же они, в таком случае, считают крупномасштабной демонстрацией?
Де Грааф кивнул.
— Да, конечно. Они сказали, что на этот раз их целью является Схипхол, который будет затоплен в одиннадцать часов утра. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Как мы уже знаем, взрыв произошел ровно в одиннадцать. Откровенно говоря, в полицейском управлении решили, что это розыгрыш. Ну как можно поверить, что люди в здравом уме могут превратить аэропорт Схипхол в настоящее море? Возможно, террористы придавали аэропорту некое символическое значение. Как вы помните, голландский военно- морской флот разбил испанцев на этом самом месте. И в то время на месте Схипхола действительно было море. Был ли это розыгрыш или нет, но мы не могли рисковать. Поэтому северный берег канала тщательно осмотрели с обеих сторон. Не было никаких следов постороннего вмешательства. Ничто не указывало на приготовления к взрыву дамбы. Поэтому мы решили, что это была чья-то дурацкая шутка. — Де Грааф пожал плечами и поднял ладони вверх. — Но, как мы теперь знаем, FFF шутить не собиралась.
Он повернулся к человеку, сидевшему слева от него.
— Питер, у вас было время подумать. Есть ли у вас какие-нибудь соображения по поводу того... Простите меня, джентльмены. Возможно, не все присутствующие знают моего коллегу. Лейтенант ван Эффен — наш старший детектив. Кроме того, он является экспертом по взрывам, а также, за свои грехи, он назначен главой городского подразделения по обезвреживанию бомб. Так вот, лейтенант, удалось ли вам разобраться, как именно была взорвана плотина?
Питер ван Эффен был человеком с неброской внешностью. Как и его шеф, он был чуть выше среднего роста и очень широк в плечах. Создавалось впечатление, что лейтенант начал полнеть. Старшему детективу было лет тридцать пять или немногим больше. У него были темные волосы, темные усы и дружелюбное выражение лица. Ван Эффен вовсе не выглядел старшим детективом. Он вообще не выглядел полицейским. Многие, включая ряд заключенных голландских тюрем, считали его любезным человеком, с которым легко иметь дело.
— Нетрудно догадаться, сэр. Задним умом мы все сильны. Но даже если бы это можно было предвидеть, все равно ничего нельзя было предпринять. Мы почти уверены, что нашли следы двух небольших судов, скорее всего катеров, связанных нос к корме. Они были привязаны у северного берега канала. Это необычное место для стоянки, но законом не запрещается. Допустим, у человека заглох мотор и симпатичный владелец проходящего мимо катера остановился, чтобы ему помочь. Я уверен, что со временем выяснится, что оба судна были украдены. На этом канале всегда интенсивное движение, и тот, кто часто использует этот водный путь, скорее всего, сможет узнать эти катера.
Оба судна стояли очень близко друг от друга, может быть, даже частично борт о борт. Они прикрывали место, где могли спокойно работать аквалангисты. Если дело происходило в сумерки или ночью — а я уверен, что так оно и было, то в это время на палубе обычно горят яркие огни, при этом все, что находится ниже планшира оказывается в глубокой тени. У террористов должен был быть бур, похожий на тот, что используют на буровых, только поменьше. И он должен работать горизонтально, а не вертикально. Бур,
