лет.
Циферблат слегка затуманился. Он помнил день, когда Тони и Элора подарили этот хронометр ему. — День, когда он покидал университет и отправлялся в Астрофон. Это был слишком хороший подарок. Ни у одного из них не было больших денег.
Интересно, подумал он, догадывался ли Тони о его любви к Элоре. Возможно, даже лучше, что она всегда отвергала его ухаживания. Их дружба никогда не была омрачена тенью ревности.
— Минус один…
Нет, так не пойдет! Брек сердито перевел взгляд назад на экран. Он все еще каким-то образом видел в серебряных натриевых облаках лица Тони и Элоры. Он все еще не мог забыть странно незнакомого ощущения хронометра на своем запястье, похожего на нежное прикосновение пальцев Элоры, когда она застегивала его.
Вдруг черные крапинки на экране перестали быть целями. Брек сделал долгий судорожный вдох. В конце концов он землянин. После двадцатилетней щедро оплачиваемой службы Астрарху, этот период времени все равно был самой большой его ценностью.
Его серые глаза прищурились. Без автоприцела флот Астрарха будет абсолютно слеп в натриевых облаках. Если Тони получит какой-нибудь ахронический указатель, он сможет уничтожить его.
Худое тело Брека задрожало. Он знал, что карой, наверняка, будет смерть. Во время сражения или после, неважно. Он знал, что примет ее без сожаления.
Ахронические интеграторы жужжали от напряжения, и «Королева-воительница» содрогнулась от первого залпа своих орудий. Затем сжатые кулаки Брека Веронара упали на тщательно отлаженную панель управления. Автоприцел перестал гудеть. Орудия перестали палить.
Брек поднял телефон Астрарха.
— Я отключил автоприцел, — голос его звучал тихо и спокойно. — Совершенно невозможно настроить его снова на две минуты.
Телефон щелкнул и замолчал.
Корабль задрожал, и свет погас. Завыли сирены. Защелкали воздушные клапана. Свет вспыхнул, потом снова погас. Наконец удары прекратились. В огромной, погруженной в темноту комнате воцарилась тишина. Единственным звуком было слабое частое тиканье хронометра.
Прошла вечность, прежде чем загорелись лампы аварийного освещения. В комнату спотыкаясь вошел Астрарх, он казался бледным и ошеломленным.
За ним следовала группа офицеров. Их злые искаженные ужасом лица совершенно не гармонировали с веселыми униформами. Перед их мстительной ненавистью, Брек почувствовал, как его охватили холод и слабость. Но Астрарх остановил их.
— Землянин обрек и себя тоже, — произнес потрясенный правитель. — Вряд ли вы сможете сделать еще что-то. И, конечно, не надо спешить.
Он оставил их ворчать у дверей, а сам медленно подошел к Бреку.
— Разбит, — прошептал он. — Ты уничтожил меня, Веронар. — Дрожащей рукой он провел по белой восковой маске лица. — «Королева» повреждена. Ни один из наших кораблей не может спасти нас. Мы зажаримся живьем.
Его впавшие тусклые глаза уставились на Брека.
— За эти две минуты ты уничтожил Астрарх. — Его голос казался просто уставшим, и, странно, но в нем не было горечи. — Всего две минуты. Если бы время можно было вернуть назад…
— Да, — ответил Брек. — Я остановил автоприцел. — Он вызывающе поднял худые плечи и встретился с угрожающими взглядами офицеров. — И они ничего не могут сделать!
— А ты можешь? — в глазах Астрарха мелькнула надежда. — Однажды ты сказал мне, Веронар, что прошлое можно изменить. Тогда я не хотел слушать. Но сейчас… Попытайся сделать все, что ты можешь. Может быть, ты сможешь спасти себя от того неприятного, что планируют мои люди.
Брек взглянул на ворчащих офицеров и покачал головой.
— Я ошибался, — произнес он медленно. — Я не учел двухсторонней природы времени. Но будущее, сейчас я это понимаю, так же реально, как и прошлое. За исключением направления энтропийных изменений и потока сознания будущее и прошлое нельзя различить.
Будущее определяет прошлое настолько же, насколько прошлое определяет будущее. Можно выявить определяющие факторы и даже, имея достаточную энергию, вызвать местные изменения геодезики. Но мировые линии фиксированы в будущем так же жестко, как и в прошлом. Однако факторы перестраиваются, и конечный результат всегда будет одним и тем же.
Восковое лицо Астрарха стало безжалостным.
— В таком случае, Веронар, ты обречен.
Брек медленно улыбнулся.
— Не называй меня Веронаром, — тихо произнес он. — Я вспомнил как раз вовремя, что я Вильям Вебстер, землянин. Ты можешь убить меня так как тебе нравится. Но поражение Астрарха и новая свобода Земли зафиксированы во времени — навсегда.
