тянутой проволоке на 171%. «Жизнь наша развивается гораздо скорее, чем на 7 процентов», - сказал Дзержинский [47. С. 179-180].
Его аргумент о политике вызвал некоторые размышления
среди членов ЦК. Тут он задел за живое. Г. И. Петровский,
взявший слово в прениях, сказал, что «нужно, чтобы направлял политику не товарищ Сокольников, а Центральный Комитет» [47. С. 177].
Спор перешел в другую плоскость, где аргументы Сокольникова уже не действовали. Члены ЦК решили, что Наркомат финансов и Совет Труда и Обороны хватили через край,
и нужно ограничить их устремления. Они думали не столько
о хозяйственном смысле предлагаемых решений, сколько
о влиянии этого спора на политическую расстановку сил
в ЦК.
20 января Пленум ЦК принял резолюцию, в которой одобрялся доклад Дзержинского, признавалось необходимым
расширение металлопромышленности и разрешалось увели-
чить производственную программу на 15%, а также ставилась задача увеличения финансирования и расширения кредита металлопромышленности.
Дзержинский понял, что ситуация повернулась в его пользу, и тут же отдал указание своему заместителю Межлауку срочно, пока не улеглись страсти, созвать совещание Главме-талла и, опираясь на эту резолюцию, протащить хоть по одному тресту увеличение программы. 21 января, в день закрытия Пленума, Главметалл разрешил Ленмаштресту увеличить
свою общую программу на 15%, а по отдельным видам продукции - на 40%.
Дзержинский на Пленуме получил полную политическую
поддержку своим инициативам.
Казалось бы, проблема недофинансирования промышленности была решена. Однако борьба с Наркоматом финансов обернулась другой стороной. Появилась и получила подкрепление мысль о том, что развитие промышленности надо развивать собственными силами, с опорой на свои капиталы, в том числе и внутрипромышленные. Пока шла подготовка
к Пленуму, Дзержинский еще раз доработал свой план развития промышленности, сформулированный в записке в ГЭУ ВСНХ СССР. Количество тезисов было сокращено, но те, которые остались, приобрели резкую формулировку, постановку ребром.
Главная мысль была проста - раз нельзя получить дополнительные субсидии, то нужно опереться на накопления внутри самой промышленности. Нужно максимально затянуть пояса. В программе остались три тезиса: увеличение прибавочного продукта путем повышения производительности труда, сокращение непроизводственного потребления и широкие займы у населения. Все эти меры давали какой-то капитал помимо Наркомата финансов.
Но, вместе с вопросом получения капиталов встал и другой вопрос - как его использовать. Вопрос немаловажный,
ибо полученный такими ухищрениями капитал можно было
очень легко и быстро растратить. Дзержинский формулирует
решение - бросить капитал на восстановление основных фондов промышленности.
Дело было в том, что имеющиеся заводы имели большой
износ основных фондов, то есть зданий, сооружений и оборудования. Они практически не обновлялись с 1913 года,
то есть к 1925 году возраст самых новых фондов составлял
12 лет. А основная масса того же оборудования была еще
старше. Здания, построенные еще в эпоху промышленного бума 90-х годов XIX века, конечно, ремонтировались по мере восстановления заводов, но все равно уже не удовлетворяли требованиям развертывания нового производства.
В начале 20-х годов, когда производство концентрировалось на самых мощных заводах, в первую очередь были использованы самые молодые фонды и самое лучшее оборудование. Основной капитал, доставшийся от довоенной
промышленности, должен когда-то кончиться. Этот момент уже явственно чувствовался в 1925 году. Было понятно, что скоро резервы восстановления промышленности будут исчерпаны.
Поэтому Дзержинский решает больше не торговаться с Наркомфином. Нужно было доставать капитал самому
и тратить его только на обновление основного капитала. В этом ключ решения проблемы. Обо всем остальном можно
было пока забыть.
14 января 1925 года, за несколько дней до открытия Пленума ЦК, Дзержинский созывает в Президиуме ВСНХ совещание по основному капиталу. На этом заседании было образовано Особое совещание по восстановлению основного
капитала, сокращенно ОСВОК, во главе с Дзержинским.
Развитие страны переходило в совершенно новый этап. До этого хозяйственная деятельность государства, так или иначе, сводилась к борьбе против всевозможных кризисов, сотрясавших советскую экономику, к расконсервированию и пуску стоявших производственных мощностей. ВСНХ
имел большой промышленный комплекс, который работал
едва ли на треть свой мощности. По мере того как улучшалось положение с топливом, продовольствием и сырьем, стоявшие заводы пускались в ход.
Урожай 1922 года дал этому процессу мощный толчок.
В промышленность пошло продовольствие, угольные пред-
приятия дали топливо, рудники возобновили добычу руды,
стало поступать на заводы сельскохозяйственное сырье. Промышленность стала наращивать свою работу быстрыми
скачками. В 1923/24 году государственная промышленность увеличила производство на 40%, поднявшись в предыдущем, в 1922/23 году, на 60%. Совершенно неслыханные темпы!
1924 год был годом больших успехов советских хозяйственников и еще больших надежд. Приличный урожай, ввод в строй новых мощностей промышленности, особенно в металлургии, породил ожидания еще больших успехов социалистического строительства. Бухарин полностью поддался праздничному настроению и заговорил об «огромнейших перспективах развертывания промышленности».
Но специалисты говорили, что нет тут ничего удивительного. Это последствия ввода в работу ранее не используемых производственных мощностей. Их становится все меньше и меньше, и наконец настанет момент, когда резерв свободных мощностей окажется исчерпанным. Вот тогда-то советская промышленность вернется к обычным во всем мире темпам промышленного роста - 5- 10% в год, но и это маловероятно. Если же дойти до того, что будут пущены в работу
все без исключения свободные мощности и ничего не строить нового, то тогда рост экономики остановится, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
А между тем, уже 75% основного капитала промышленности было уже задействовано в работе. Резерв оставался не таким уж и большим и никаких таких «огромнейших» перспектив просто не было. Для того чтобы надеяться на дальнейший рост, нужно было уже задумываться о том, как основной капитал промышленности расширять.
Так вышло, что к этой проблеме шли разные люди разными путями. Дзержинский шел к программе восстановления основного капитала промышленности через бои с Наркоматом финансов по финансированию государственной промы-
тленности.
С другой стороны, с теоретической, к этой проблеме шел
Преображенский, поставивший вопрос о накоплении
для дальнейшего развития социалистической промышленности.
Именно троцкисты, поставив в широкой партийной дискуссии вопрос о возможности построения
