ГЛАВА ПЕРВАЯ
Утром у меня началось Восьмое марта.
Я сразу вспомнил об этом, как проснулся.
Восьмого марта у нас два праздника: мамин день и папино рождение. Ему сегодня исполнилось тридцать пять лет.
У меня уже давно был металлический рубль - им на подарки. И вдруг позавчера этот рубль потерялся.
Поэтому я решил просто купить в киоске открытки и написать на них поздравления.
Теперь я, как оделся, сразу достал поздравления и посмотрел еще раз, где маме, где папе, чтоб не перепутать. Мама была на кухне. Она резала лук, и лицо у нее было в слезах.
Я ей подарил открытку, а потом стал резать лук, потому что меня слезы не пронимают, только иногда, в конце.
Потом я пошел в большую комнату. Папа уже разложил на столе свои чертежи.
Я всегда заранее приготавливаю торжественные слова, которые надо сказать. Например: «Дорогая мама, поздравляю тебя с Международным женским днем Восьмое марта». Или: «Дорогой папа, поздравляю тебя с днем рождения, желаю крепкого здоровья и долгих лет жизни».
Только ни разу эти слова у меня не выговаривались. Хоть я и учу их почти наизусть, но в последний момент молча протягиваю открытку и улыбаюсь.
Папа даже не заметил мою открытку. Он проговорил:
- Хорошо, хорошо, иду.
И не посмотрел в мою сторону. Наверно, подумал, что я его зову завтракать.
Тогда я положил открытку прямо на чертеж.
Он на нее взглянул удивленно, как будто я ему не открытку, а ботинки на чертеж положил, потом внимательно прочитал и только тогда повернулся ко мне.
- Как же, спасибо, Коля.
Он положил открытку на стол и вдруг спросил:
- Сейчас какой год?
Он написал этот самый год сбоку на открытке, потом от него отнял год своего рождения, получил в разности тридцать пять и удивился:
- Уже тридцать пять!
Как будто сам, без подсчета не знал, сколько ему лет.
После этого он положил открытку на подоконник и снова повернулся к чертежу.
- Ты иди погуляй пока, - посоветовал он мне.
- Мы еще не ели, - ответил я.
- Ну, поиграй, походи по комнате.
Я снова пошел на кухню к маме и стал помогать ей расставлять посуду для завтрака.
После завтрака мама спросила папу:
- Ты мне поможешь донести продукты с рынка?
- Никак не могу, - вздохнул папа. - Я до вечера должен сделать этот расчет. Иначе мне нечего будет показывать.
- Придется одной, - сказала мама и стала одеваться. Я бы ей помог, хотя на базар ходить ненавижу, но она меня не попросила, а, наоборот, сказала:
- Ты дома не сиди, бери лыжи или санки и отправляйся гулять.
Я взял санки и пошел мимо домов в парк на гору, откуда катался в прошлое воскресенье.
Летом на этом месте пруд, настоящее озеро, там даже среди подводной травы плавают большие рыбины. А зимой - высокая гора, и с нее хорошо кататься, если песком ее не посыпают.
На той горе в прошлое воскресенье я видел девочку в синем вязаном берете. У нее тоже были санки. Она несколько раз поворачивалась ко мне лицом и улыбалась.
Сегодня ее не было, а было много ребят, некоторые даже из нашей школы.
Я съехал вместе с ними раз пять, но стало мне скучно, я собрался идти домой, чтобы санки оставить, а взять лыжи.
И вдруг пришла та самая девочка в синем беретике. И глаза у нее тоже были синие, а волосы - светлые.
Я сразу развеселился и поехал с горы так быстро, что протаранил двоих и вместе с ними въехал в канаву.
Девочка тоже скатилась раза два, а потом остановилась на верху горы и стала смотреть на меня, как я поднимаюсь и тяну за собой санки. Я сразу отвернулся, будто ее не замечаю вовсе, но все равно чувствовал ее взгляд на себе. Я даже поскользнулся, чуть веревку от санок не выронил и чуть не упал. А когда поднялся наверх, она вдруг у меня спросила:
- Мальчик, скажи, пожалуйста, сколько времени?
Она так неожиданно это спросила, что я сначала и не понял, о чем она говорит. Слова слышал, а не понимал их. Потом я еще минуту молчал, как дурак. А она удивленно на меня смотрела: может, подумала, что я глухонемой. Потом я наконец открыл рот.
- Не знаю, - сказал я.
И голос у меня был не свой, а чужой, хриплый. После этого я сразу пошел домой, даже побежал, и санки догоняли меня, стукали по пяткам.
Мама еще не вернулась, а папа продолжал сидеть над чертежами и считать на логарифмической линейке. Потом он писал мелко-мелко в свою большую расчетную тетрадь.
- Что, уже обед так быстро? - спросил он, когда я вошел в комнату.
- Нет, я погреться пришел, - сказал я, хотя было мне жарко.
- Ты разве не с мамой?
- Я один, на санках катался.
- На санках, на саночках, на салазках, - пробормотал папа и снова начал считать.
А я решил, что лучше пойду встречу маму. И встретил ее на улице, далеко от дома.
Она мне дала ручку от сетки с картошкой, и мы понесли эту сетку вместе.
- Хоть один у нас мужчина растет дома, - сказала мама.
