У дверей нашей школы написано:
«Школа с преподаванием некоторых предметов на английском языке».
Пока нас всему учат по-русски. Но зато со второго класса у нас три раза в неделю - язык. Класс разделили на группы - по двенадцать человек - и мы учимся в специальных кабинетах. В каждом кабинете есть пианино. Весь первый год нам почти ничего не задавали на дом, а на уроках - учительница пела вместе с нами разные английские песни.
И все надписи в школе у нас по-английски. Даже над учительской и кабинетом директора. Некоторые родители долго ходят по коридорам и не могут найти нужный кабинет, пока мы им не прочитаем надпись и не переведем.
И еще к нам часто приходят разные делегации.
В этот раз делегация должна была прийти прямо в наш класс.
Анна Григорьевна сказала, что никакой показухи мы не будем делать, у нас и так в классе хорошо, и выставка самоделок - лучшая в школе. Но мы все должны принести в школу по красивой открытке с видом Ленинграда и по значку, чтобы подарить делегатам.
Мы с первого урока все ждали, когда же придет делегация.
И после большой перемены, уже после звонка, в наш класс открылась дверь и вошли человек десять ребят. А с ними - трое взрослых. Ребята боязливо на нас смотрели, будто мы их бить собираемся, и прижимались к стене, а один взрослый все время улыбался.
Этот взрослый оказался их учителем, а ребята - учениками школы города Ливерпуль.
- Сейчас для того, чтобы мы лучше познакомились друг с другом, мы проведем общий урок, - сказал учитель по-английски.
И мы все поняли. Нам даже переводить не надо было.
Свободных мест не было, поэтому английские школьники стали садиться между нами на наши парты.
Галя Кругляк болела, и рядом со мной уселся светловолосый зубастый школьник в коротких штанах - гольфах.
Я еще подумал: сразу ему дарить открытку и значок или потом?
Наша учительница английского села за пианино и заиграла народную шотландскую песенку, слова которой сочинил поэт Роберт Берне. Мы все ее хором запели, а англичане молчали - они этой песни не знали, наверно.
Их учитель только улыбался и кивал головой.
Потом он сел за пианино и заиграл нашу «Катюшу». Все англичане сразу запели ее по-английски, а мы сначала растерялись; мы могли «Катюшу» петь только по-русски. Учительница наша так и запела - по- русски, а уж потом мы.
Мой сосед пел, надувая в щеки воздух, и смешно выкрикивал слова в конце.
Мы допели до конца, немного посмеялись, как у нас получилось, а потом по очереди стали задавать классу английские загадки. И все их отгадывали.
Урок кончился быстро, но Анна Григорьевна сказала, что мы можем оставаться на перемене в классе и поговорить с нашими английскими гостями.
Я сразу достал открытку и значок и положил их перед англичанином.
- Бери, пожалуйста, - сказал я. - Это мой подарок.
«Только бы он в ответ не подарил жевательную резинку», - думал я.
Нам сколько раз в школе объясняли, что брать у иностранцев жевательную резинку стыдно. У нас скоро свою станут выпускать, и ее будет навалом на всех прилавках.
А он как раз полез в карман, долго рылся и вытащил пластик резинки.
«Ну что делать, что теперь делать? - подумал я. - Ведь гостей нельзя обижать».
И тут я вспомнил про ириски «Золотой ключик». Я их вчера купил двести граммов и забыл вынуть дома.
Я быстрей достал пакет и протянул англичанину.
- Это конфета «Золотой ключик», - сказал я.
Англичанин взял осторожно конфету, развернул и положил на язык.
- О, конфета! - обрадовался он. - Как называется?
- «Золотой ключик». Есть такая сказка.
- Знаю, - сказал англичанин, - я ее читал.
- А я «Питера Пэна» во втором классе читал.
- Я тоже, - ответил англичанин.
- А «Тома Сойера» ты читал?
- Читал. Перед отъездом в Советский Союз.
И мы стали перечислять друг другу разные книги, и оказалось, что многие из тех книг читали и он и я.
Тут к нам собрались все, брали ириски из пакета и рассказывали сначала про книги, а потом просто всякие истории.
- Как жалко, - сказал англичанин, - мы только с тобой хорошо познакомились, а уже надо уходить. Теперь мы поедем на экскурсию к рабочим, которые делают детские игрушки. Фабрика детских игрушек.
Прозвенел звонок, и английский учитель позвал своих ребят. Я даже адрес не успел записать, даже не узнал, как зовут моего англичанина.
Однажды у нас зазвонил телефон, папа снял трубку, удивился и сказал:
- Тебя, мужчина какой-то.
- Коля? - спросил мужской голос.
И я сразу понял, кто это, потому что голос был веселый.
- Это дядя Федя. Не забыл? Вместе в электричке ехали.
- Нет, не забыл, - сказал я.
- Так хочешь птиц моих послушать?
- Хочу.
- Я за тобой завтра заеду, хочешь? В четыре часа.
- Завтра у меня урок музыки в четыре часа.
- Ах ты, жалость-то какая. А перенести урок нельзя?
- Нет, учительница только в это время может.
- А я думал показать тебе соревнование. Друг из Москвы привез знаменитого щегла. Ну да ладно, в другой раз как-нибудь. В воскресенье-то я езжу, самое время. А хочешь, вместе половим, я тебя научу. В общем, ты меня не забывай, а я тебе позвоню на днях, идет?
- Идет, - сказал я.
- Ну, будь здоров. Маме привет передавай. Повезло тебе, красивая у тебя мама. Ты ее не обижай. Не обижаешь?
- Нет, - сказал я, - не обижаю.
- Молодец. Ну, будь здоров. И он повесил трубку.
Мамы дома не было, а когда она пришла, я про звонок забыл и привет ей не передал.
После весенних каникул папа поехал в Москву, в командировку на выставку, на ВДНХ.
