Искусство оправы камней и технику перегородчатой эмали германские народы переняли у греков и римлян. В V веке вестготы основали собственное королевство на юге Франции и Пиренейском полуострове. Как всякие правители, вестготские короли старались украсить свою резиденцию. Возможности для этого у них имелись почти неограниченные: в 410 году они захватили Рим и вывезли оттуда казну римских императоров. Вестготские мастера изготавливали по заказам двора из римского золота и серебра редкие по красоте изделия так называемого полихромного стиля. Историческая судьба поделила сокровища вестготских королей между двумя странами – Францией и Испанией. Французская часть коллекции хранится сегодня в Музее Клюни.
Но предметы эпохи раннего Средневековья – это только начало ювелирной экспозиции. Дальше можно увидеть необычайно ценные богато отделанные кресты, роскошные реликварии, алтарные доски и многое другое. Гордостью коллекции является тончайшая золотая базельская роза – древнейшее из подобных украшений. Золотых дел мастер Минуккио да Сиена создал эту скульптуру в 1330 году для авиньонского папы Иоанна XXII.
Вряд ли найдется другое собрание, где бы столь полно и многогранно было представлено искусство эмали. Зритель имеет возможность сопоставить изделия, выполненные в технике перегородчатой и выемчатой эмали, приемы мастеров византийской, маасской, рейнской и лиможской школ. Интересно, что западноевропейские эмальеры, в отличие от своих византийских коллег, в качестве основы для изделий чаще использовали не золото, а позолоченную медь. Поговорка «Не все то золото, что блестит» обретает в этом разделе музея особый смысл.
В Средние века на смену античному папирусному свитку приходит пергаментный кодекс. Крупнейшим собранием папирусных свитков древности была Александрийская библиотека. Многие просвещенные правители с завистью поглядывали на это чудесное хранилище человеческой мысли. Но соревноваться по количеству и качеству папируса с его родиной – Египтом – было затеей безнадежной. И цари Пергама перенесли соперничество в новую сферу: они начали изготавливать книги из тонко выделанной ослиной и телячьей кожи. Этот материал со временем стал называться пергаментом.
Первоначально пергаментные листы были велики по размеру – раза в четыре больше листа современной книги. Пользоваться ими было неудобно, и листы начали складывать пополам. Так появились дипломы (греч. diploma – «сложенный вдвое»). Число дипломов росло, и их стали сшивать в кодексы (лат. codex – «ствол, пень, книга»). Так на смену корзинам с папирусными свитками постепенно пришли библиотечные полки с книгами.
С XI века из Аравии в Европу стали завозить бумагу. Поскольку и пергамент, и бумага были дорогими, место экономили, сплошь покрывая страницу текстом или деля его на два столбца. Благодаря выразительному каллиграфическому почерку каждый лист превращался в художественное произведение.
Первую строчку абзаца в Средние века выделяли красной краской (отсюда наша «красная строка»). Другим украшением листа были большие богато орнаментированные заглавные буквы – инициалы (от лат. initiо – «начинаю»). Но особую ценность древней рукописной книге придает миниатюра, щедро украшавшая страницы.
С распространением грамотности, возникновением светской и куртуазной культуры спрос на книги в Западной Европе увеличился. Изготовление рукописной книги перешло из монастырей в городские мануфактуры – мастерские, организованные по принципу разделения труда. На смену монастырскому мастеру, начинавшему изготовление рукописи с выделки пергамента и заканчивавшего переплетом, пришли узкие специалисты: переписчики, рубрикаторы, иллюминаторы…
В результате в средневековых (особенно парижских) мастерских выработался свой особый стиль. Прекрасные образцы его – два часослова первой половины XV века, хранящиеся в Музее Клюни. Их страницы украшены цветными миниатюрами, на которых изображены знаки зодиака и полевые работы, соответствующие каждому месяцу года.
Прелесть экспозиции Клюни состоит в том, что манускрипты здесь можно листать. Страницы иллюминированных рукописей зажаты между тонкими пластинами плестигласа, и их можно переворачивать, не опасаясь повредить уникальные изображения.
Свое завершение эти понятия находят в Боге. Поэтому, высекая пристенную статую, средневековый скульптор детально прорабатывал невидимую зрителю спину фигуры. Современного человека поражает тщательность исполнения расположенных на огромной высоте готических химер. Мастер не мог слукавить, поскольку его работа была частью служения Всевышнему. Другим следствием средневекового мировидения стало особое отношение к бытовым предметам – ведь они тоже часть божественного мира. Культура этой эпохи не знала деления на «высокое» и «низкое».
Экспозиция Музея Клюни вполне адекватна представленному материалу. Художественные произведения показываются вперемешку с обыденными вещами: ложками, сундуками, башмаками, гребнями… И, в сущности, между первыми и вторыми нет разницы.
Из числа занятных предметов, которые наверняка привлекут ваше внимание, могу назвать формы для выпечки облаток (лепешек из пресного теста, используемых в католических церквах для причащения). Они напоминают щипцы с длинными ручками и двумя пластинами-штампами на концах. С помощью таких щипцов необходимые для Евхаристии лепешки можно штамповать в прямом смысле этого слова.
Совсем экзотическая вещь – так называемые «пояса целомудрия». По-видимому, они предназначались для прекрасных дам, чьи желания были более разнообразны, чем у Дамы с единорогом. По мнению знатоков и тонких ценителей этих предметов домашнего обихода, два пояса целомудрия, выставленные на обозрение публики в Музее Клюни, имеют лучшую в мире сохранность.
Клюни – музей старый. И веяния современности словно обошли его стороной. Сегодня любой европейский музей – часть огромного маховика туристического бизнеса. Не составляют исключения и музеи Парижа. В последнее десятилетие значительно вырос поток туристов из России, и музеи оперативно реагируют на происходящие изменения. При входе в Нотр-Дам или СентШапель вы получаете бесплатную листовку-путеводитель на русском языке, в Музее Родена или Версале можно взять автогид и прослушать увлекательную экскурсию на чистейшем русском. В киосках Музея Орсэ русскоязычные издания – от кратких путеводителей до шикарных альбомов – занимают целую полку. В Клюни ничего подобного нет.
И все же путеводитель на русском языке еще не стал повсеместным явлением в европейских музеях. А вот полный набор музейной литературы на английском – непреложный закон. Мне казалось, что исключений тут не бывает. Однако долгие поиски хоть чего-нибудь, напечатанного на языке Шекспира, предпринятые мною в музейном магазине, дали единственную находку: старый путеводитель 1993 года, изданный, кстати сказать, не Музеем Клюни, а Объединением национальных музеев Франции.
Другой современный стандарт – обязательное наличие музейного кафе. Вопрос здесь не в том, что в Париже или ином европейском городе негде пообедать, а в том, что музей давно воспринимается как часть индустрии досуга. Возможность, не покидая здания, отдохнуть и перекусить, а потом продолжить осмотр экспозиции – это часть само собой разумеющегося комфорта. В Клюни кафе нет.
Пламенеющая готика – последний стиль уходящего Средневековья – словно окрасила Музей Клюни чертами увядания. Он весь немножко в прошлом. Вы любите историю? Вам интересно, какими были музеи во времена наших бабушек и дедушек, – посетите Клюни.
Алексей Лебедев, доктор искусствоведения | Фото Александра Сорина
Досье:
Скоростное будущее подземной столицы
В 1954 году вокруг центра Москвы сомкнулось подземное кольцо. С этого события началась новая эпоха в истории столичного метрополитена – он стал стремительно разрастаться от центра к окраинам, теряя по пути роль помпезной «витрины социализма» и превращаясь в простое средство передвижения.
14 марта был открыт последний участок кольцевой линии между станциями «Белорусская» и «Парк культуры». Это случилось через год после смерти Сталина, подчинившего все стройки столицы одной цели –
