Это было похоже на сбывшуюся мечту: Лара в его руках, ее запах на его коже. Ее тепло обволакивало его, даже когда они выдохлись и погрузились в сон.
Этот сумасшедший секс с прекрасной незнакомкой, пока за окном беснуется шторм, станет невероятным воспоминанием на долгие годы.
На рассвете что-то — возможно завывания ветра, разбудило его. Лара спала в его руках. Он смотрел на нее и думал, что они, когда уляжется непогода, пойдут каждый своей дорогой. Она аудитор, живет в Атланте это все, что она рассказала ему о себе. Слейд вспомнил и о том, как она дала ему понять, что не желает пользоваться презервативами, и его вновь охватила злость: у нее была своя жизнь, куда ему не было хода.
Он попытался представить себе эту жизнь. Дом Лары, которого он никогда не видел, ее друзья, которых он не знал. Мужчины, о которых он не хотел думать.
Что-то защемило в сердце. Слейд разбудил Лару поцелуями и нежно коснулся ее груди.
— Лара, — прошептал он.
Она открыла глаза и сонно улыбнулась.
— Слейд? Что случилось?
Действительно, что случилось? Она жила на юге, он — на северо-востоке. Что он может ей сказать? Что будет прилетать на выходные? Он не мог летать на выходные к каждой женщине, с которой спал.
«Оставь здесь зубную щетку и какую-нибудь одежду», — наверное, скажет она. А потом ей захочется, чтобы он заявлялся в пятницу вместо субботы и уезжал в понедельник, а не в воскресенье. Рано или поздно, но она обязательно скажет: «Знаешь, я подумала о том, что могла бы переехать в Бостон».
— Слейд. — Лара погладила его подбородок. — Что такое? — Она улыбнулась. — Ты выглядишь, как маленький мальчик, который только что обнаружил, что Санта-Клауса не существует.
Он заставил себя улыбнуться и сказать, что слышал, как гудят снегоочистители — дороги, должно быть, уже расчистили. И что он думал о том, как великолепно было бы в один прекрасный день встретиться снова где-нибудь, и тогда они обсудят детали.
— Да, — согласилась она, едва заметно поколебавшись, — да, это звучит здорово.
Слейд подумал, не обидел ли он ее, но Лара уже приподнялась, приблизила к нему лицо и поцеловала его в губы. Потом стала его гладить, заводить, и вскоре он был без ума от желания. Они покатались на постели, и он снова овладел ею. Когда все закончилось, Слейд лежал, крепко прижимая ее к себе, и думал о том, как сильно ему хочется всего этого еще, больше чем ей, и что «каждого выходного» ему будет мало.
Он улыбнулся, обнял ее и поцеловал долгим и нежным поцелуем.
— Я не знаю твоего адреса, — шепнул он, — и даже номера телефона.
Лара рассмеялась и смахнула прядь волос с его глаз.
— Я все запишу, — прошептала она в ответ, — утром.
А когда он проснулся, светило солнце, за окном рычали моторы снегоуборочных машин и кипела жизнь. Место рядом с ним было пусто.
Лара ушла. Никакой записки, никакого послания. Он даже не знал ее фамилии.
Она сбежала, когда он спал.
Слейд пришел в ярость. Он пытался убедить себя, что Лара вряд ли догадывалась, как ему хотелось большего, чем просто эта ночь, но его не покидало чувство, что… его использовали. Да, использовали. И теперь это вряд ли будет хорошим воспоминанием, обычная история… «Я застрял в Денвере, — скажет он дома, — и очутился в постели с ошеломительной малышкой. Мы развлекались пару деньков…»
Но он не рассказал об этом ни партнерам, ни братьям. И теперь, месяцы спустя, стоя у окна терминала, он удивлялся, почему до сих пор думает об этих двух днях и мечтает об этой женщине. Да, черт возьми, он мечтает о ней. О ее мягких, сладких губах и бездонных голубых глазах. Он почти физически ощущал ее в своих руках, вспоминал ее стоны, когда она садилась на него, обхватив ногами…
— Дамы и господа, мы рады сообщить, что все рейсы возобновлены.
Слейд очнулся и, поняв, как он далеко от нужного ему выхода, помчался к самолету.
Глава 2
Лара сидела у себя в кабинете, задумчиво смотрела на Балтиморскую гавань и пыталась убедить себя в том, что следующие два часа пройдут великолепно.
Она была во всеоружии, после почти двух недель подготовки. Она в тысячный раз просмотрела предложения по поводу зданий для нового квартала и нашла промахи, которые позволили бы ей убрать Слейда Бэрона из Балтимора и из ее жизни.
Слейд Бэрон. Как хорошо это имя подходило ему! Лара хмыкнула, дотянулась до кофе и поднесла его к губам. Не какой-нибудь Браун или Смит. Бэрон! Что-то средневековое, торжественное. Как раз для такого человека, как он.
Чашка задрожала у нее в пальцах. Лара прошептала какое-то короткое и емкое слово и опустила чашку. Кофе выплеснулся на костюм. Ей нужно собраться и пойти на эту встречу.
Она справится. И сделает все отлично. Да, именно так и будет. Лара легонько оттолкнулась от стола, откинулась на спинку кресла и на секунду зажмурилась. Затем встала и подошла к окну. Отсюда был отличный вид прямо на залив. «Угловой офис», — подумала она с легкой улыбкой. Она добивалась его долгих шесть лет, а теперь у нее было все, о чем можно было только мечтать: карьера, должность, очаровательный маленький домик и приятное соседство. И радость ее существования, центр всей ее жизни…
Запищал зуммер. Лара вернулась к столу и нажала кнопку.
— Да, Нэнси?
— Мисс Стивенc, звонил секретарь мистера Доббса. Самолет мистера Бэрона наконец приземлился. Он скоро появится здесь.
Лара почувствовала, как что-то сжимается у нее в животе. Она приложила пальцы к вискам: в голове было такое ощущение, будто кто-то долбит там отбойным молотком с самого утра.
— Спасибо, Нэнси. Пожалуйста, дай мне знать, когда начнется встреча.
— Конечно, мисс Стивенc.
Паника, казалось, вот-вот лишит ее рассудка. «Успокойся», — снова приказала она себе. Она сделала то, что должна была сделать, той ночью, несколько месяцев назад, в Денвере. И ни минуты не жалела об этом. Слейд просто был средством, и все. Просто средством, чтобы…
Его руки, сжимающие ее тело. Его рот, ласкающий ей губы. И как он был нежен после…
Лара вздрогнула и обхватила себя руками. Хватит романтики! Слейд получил то, чего хотел. Как и она.
Она рассеянно скользнула взглядом по потокам воды за окном. День выдался хмурый, небо затянуло тучами. Тогда тоже было ненастье… Лара закрыла глаза она не хочет вспоминать этот день…
День в Денвере.
Грязно-серое небо и снег, словно перья, выпавшие из вспоротой подушки. Зал ожидания денверского аэропорта и в нем она, Лара, как в западне. Ее нетерпение и раздражение.
Это был ее тридцатый день рождения, и праздновала она его самым идиотским образом.
Всю неделю дела валились из рук. Начиная с неприятностей на работе и кончая архивежливым намеком Тома на разрыв отношений. Разумеется, эти отношения иссякли не вдруг — перед обедом или, скажем, визитом в театр, но все равно было неприятно слушать заверения в том, какая она замечательная, умная, красивая. И все же…
Лара понимала, что Том прав. Она ничего не имела против мужчин. Ну, может, была немного холодна, отстранена, может, не относилась к сексу как к чему-то умопомрачительному, так что? Она все равно любила мужчин.
Другое дело — замужество. Лара не хотела быть ничьей женой. Уверенность в себе и независимость — вот ее девиз. Мужчина нарушает порядок, вносит хаос в жизнь женщины. И доказательство этому — ее мать и сестра. Быть незамужней куда лучше.
Она не хотела выходить замуж, но хотела… быть матерью. Лара поняла это еще подростком, когда зарабатывала деньги бэби-ситтером. Иметь детей для нее было больше, чем инстинкт, это была потребность сердца. Что-то в детях было неописуемо прекрасное: их невинность, как они доверяют тебе, как
