Гэрри скривил губы и отвернулся. Судьба выбрала странный момент для его подвига.
Осознав, что целью Джолиффа и Мортимера является опекунство Хетер, он решил действовать как можно быстрее. Женившись на Люсинде, он автоматически примет на себя всю юридическую ответственность. Это единственный гарантированный способ защитить Люсинду от махинаций негодяев.
Но весь вчерашний день она была занята подготовкой к балу, весь дом стоял вверх дном, и вряд ли он смог бы найти подходящий момент для предложения, не говоря уж о тихом уголке.
Что касается сегодняшнего пикника, то он был намечен еще неделю назад, как спокойный отдых после светских развлечений. Они выехали на двух экипажах — Люсинды и Эм. Слуги сидели на козлах, Агата и Эми ехали в карете вместе с ним и Люсиндой. После мирного ленча на ярком солнце Эм погрузилась в послеобеденный сон, а Хетер и Джеральд отсели в сторону, полностью поглощенные друг другом.
Итак, брак был его главным шансом оградить Люсинду от опасности. Пряча свою решимость за внешней беспечностью, Гэрри встал. Люсинда подняла голову, прикрыв глаза рукой от слепящего солнца. Гэрри успокаивающе улыбнулся и перевел взгляд на ее сторожевых псов. Легким кивком он подозвал Долиша и отошел к деревьям. Отойдя достаточно далеко, чтобы Люсинда и Эм не услышали разговор, он остановился, поджидая Долиша.
— Что-то не так?
Гэрри вежливо улыбнулся.
— Нет. И только подумал, что должен тебя предупредить. Когда я через несколько минут уведу миссис Бэббакум прогуляться, нам не потребуется эскорт.
Долиш прищурился, раздумывая, не стоит ли поспорить, и Гэрри сурово продолжил:
— Со мной она будет в полной безопасности.
Долиш хмыкнул.
— Не могу сказать, что осуждаю вас. Довольно неловко падать на колени перед публикой.
Гэрри в безмолвной молитве поднял глаза к небесам.
— Хорошо, я предупрежу наших людей.
Гэрри поспешно опустил глаза, но Долиш уже вернулся к остальным. Тихо выругавшись, Гэрри подошел к Люсинде.
— Вы не хотите прогуляться?
Люсинда взглянула на него: тихие слова прозвучали как приказ. Рядом еле слышно похрапывала Эм. Люсинда мгновение изучала выражение его глаз, наслаждаясь пронизавшим ее трепетом радостного предвкушения, затем нарочито спокойно вложила пальцы в его протянутую руку.
Гэрри помог ей подняться. Взяв Люсинду под руку, он повел ее к тенистому лесу.
Лес был небольшим — скорее, рощица, разделяющая поля. В молчании они вышли на большое невспаханное поле, поросшее луговыми травами и цветами.
Люсинда вздохнула и улыбнулась Гэрри.
— Как красиво!
Внимательно осмотревшись по сторонам, Гэрри оглянулся и ответил ей улыбкой. Деревья скрыли их от спутников и всех, кто прогуливался по берегам реки. По молчаливому согласию они прошли к большому, гладкому камню в центре поля.
Люсинда села и расправила голубые муслиновые юбки. Гэрри заметил, что цвет ее платья в точности совпадает с цветом васильков, мелькающих в траве. Новая шляпка болталась на спине, оставляя открытым ее лицо. Она подняла голову, и их взгляды встретились.
Гэрри молчал. Изящные брови Люсинды слегка изогнулись — вопросительно, приглашающе.
Гэрри набрал в легкие побольше воздуха.
— Мистер Гэрри!
Они оба оглянулись и увидели спешащего через поле Долиша. Гэрри с трудом подавил проклятье.
— Что теперь?
Долиш бросил на него сочувствующий взгляд.
— Посыльный… насчет нашего утреннего дела.
Гэрри застонал.
— Сейчас?
— Подумал, что вам стоит знать все обстоятельства… до того, как… вы… э… отвлечетесь.
Гэрри скривился. Долиш был по-своему прав.
— Посыльный хочет видеть вас лично. Так ему велели. — Долиш кивнул на деревья: — Сказал, что будет ждать вас там, у ступенек за кустами.
Подавив раздражение, Гэрри бросил задумчивый взгляд на Люсинду. Та ответила ему ласковой улыбкой. Если он потратит пять минут на то, чтобы удостовериться в успешном завершении дела, то потом уже ничто не помешает их разговору. Гэрри взглянул на Долиша.
— Какие ступеньки?
— Там недалеко живая изгородь.
— Мы не проходили никакую изгородь.
Долиш нахмурился, оглядывая лесок, через который только что прошел.
— Вон туда и вокруг налево, я думаю. — Он почесал в затылке. — Или направо?
— Долиш, почему бы вам не показать дорогу мистеру Лестеру? — спросила Люсинда, и Гэрри повернулся к ней. Она сорвала несколько цветков и начала сплетать их.
Он нахмурился.
— Я сам найду ступеньки. Долиш останется здесь с вами.
Люсинда улыбнулась.
— Чепуха! Это займет у вас вдвое больше времени. — Она взяла с коленей василек и подняла голову. — Чем скорее вы туда доберетесь, тем быстрее вернетесь.
Гэрри подумал, затем покачал головой. Вероятно, Джолифф уже за решеткой, но кто знает…
— Нет, я…
— Это нелепо! Я вполне способна одна посидеть несколько минут на солнце. Что может случиться со мной в такой мирной обстановке?
Уперев руки в бока, Гэрри огляделся. Вокруг было открытое пространство, никто не смог бы подкрасться и захватить ее врасплох. В конце концов, она взрослая, разумная женщина и закричит, если случится что-то непредвиденное. И ее непременно услышат.
Чем скорее он встретится с посланником Солтера, тем скорее сможет сосредоточиться на их будущем.
— Ладно. Но вы останетесь ддесь, и посмейте только шевельнуться!
Она ответила ему ласковой покровительственной улыбкой.
Гэрри отвернулся и быстро зашагал через поле; самоуверенность этой несносной женщины оказалась заразительной.
Как многие сельские жители, Долиш мог уверенно повторить свой путь, но не мог описать его. Он пошел впереди, и через несколько минут они оказались у живой изгороди и маленькой бреши в ней.
Гэрри остановился.
— Какого дьявола?..
Солтер протолкался через разношерстную толпу. Среди конюхов, кучеров, фонарщиков, уличных мальчишек, метельщиков и прочего сброда, обычного для лондонских улиц, — явно «людей» Солтера — Гэрри заметил Мавверли и трех сыщиков полицейского суда. Лицо Солтера было мрачным.
— Мы получили ордер на арест, но Джолифф и его компания удрали.
Гэрри окаменел.
— Я думал, что вы следите за ними.
— Следили. — Солтер помрачнел еще больше. — Но, видимо, что-то насторожило их. Утром мы нашли двух наблюдателей с разбитыми головами… и никаких признаков наших пташек.
Гэрри встревожился, сердце будто сжали цепкие пальцы.
— Они взяли экипаж?
— Да, — сказал один из конюхов с постоялого двора. — Похоже, что они уехали около десяти, как раз
