языке.
— Джил! — воскликнула Шелли, широко раскрыв глаза при виде подруги, когда однажды вечером, пару недель спустя, открыла перед ней парадную дверь. — Что случилось?
— Случилось, — словно во сне повторила за ней Джил.
— У тебя жуткий вид.
— Как мило с твоей стороны обратить на это мое внимание.
— А, догадалась, — взволнованно сказала Шелли, с сосредоточенным видом приложив палец к выпяченной губе. — Ты тоже беременна.
— К сожалению, нет, — сказала Джил, проходя мимо подруги в кухню. Взяв чистую чашку из моечной машины, она налила себе кофе. — Кстати, как ты себя чувствуешь?
— Паршиво, — призналась Шелли, скривив лицо, затем, улыбнувшись, добавила: — Изумительно.
Джил вытащила из-под стола табурет и села. Еще один вечер в одиночестве, и она сойдет с ума. Вероятно, следовало сперва позвонить, а не сваливаться на голову Шелли без предупреждения, но ей нужен был предлог, чтобы уйти из дома. Любой предлог. Что угодно, лишь бы уйти. Что угодно, лишь бы избавиться от одиночества. Смешно, она столько лет прожила одна и ни разу не чувствовала себя так одиноко, как в эти последние два месяца. Даже телефонный разговор с Эндрю Ховардом не сумел надолго поднять ей настроение.
— Где Марк? Шелли улыбнулась.
— Ты не поверишь, если я тебе скажу.
— Так где же он?
— На курсах плотников.
— Плотников? Марк? Улыбка Шелли стала шире.
— Он хочет сам сделать колыбель для малыша. Своими руками. Он так мил, что это трудно перенести. Ты знаешь Марка. В практических делах от него никакого толку. Дайте ему несколько цифр, и он всех заткнет за пояс, но, когда нужно ввинтить новую лампочку, ему требуются письменные инструкции. Я его нежно люблю, но когда он объявил, что будет сам делать колыбельку, я не удержалась от смеха.
— Шелли!
— Знаю-знаю, очень неделикатно с моей стороны, но, так или иначе, Марк теперь будет ходить по вечерам на курсы, чтобы доказать, что я не права. Сегодня он пошел первый раз, и мне остается только надеяться, что инструктор не выгонит его в первый же момент.
Как ни печально было у Джил на душе, она не могла не улыбнуться. Разве не замечательно быть рядом с Шелли, слушать ее забавные истории, смеяться с ней вместе!
— Я не говорила с тобой целую вечность, — заметила Шелли, помешивая кофе. — Но этого следовало ожидать. Ведь у вас с Джорданом еще не кончился медовый месяц, верно? Слезы застлали глаза Джил.
— Да, — солгала она, отворачиваясь, моля Бога, чтобы Шелли, счастливая в своем замужестве, не догадалась, насколько несчастлива она в своем.
— О, пока я не забыла… — взволнованно спохватилась Шелли. — Я получила известие от тети Милли.
— Что она пишет?
— Просит меня поблагодарить тебя за письмо, где ты рассказываешь, как вы познакомились с Джорданом. Она любит романтические истории. А в конце приписала странную фразу.
— Да?
— Она, мол, чувствует, что подвенечному платью предназначено быть надетым еще раз.
— Еще раз? Но кем?
Шелли доверительно пригнулась к ней, обхватив кружку кофе обеими руками.
— Я понимаю, что в день свадьбы вы с Джорданом были слишком поглощены друг другом, чтобы замечать кого-нибудь еще, но твоя мать и мистер Ховард, по-моему, подружились. Милли, разумеется, не могла об этом знать, хотя… судя по всему, она именно это имеет в виду.
— Мать? — Джил припомнила разговор с Эндрю Ховардом в день свадьбы: да, похоже, Милли права. За недели, прошедшие после возвращения с Гавайев, она забыла об этом. С тех пор Эндрю дважды ей звонил, но ни разу не упомянул об Элайн, мать тоже не вспоминала о нем.
— Что ты об этом думаешь?
— Мать и мистер Ховард? — Да, они подходящая пара, подумала Джил.
— Трудно поверить! — Лицо Шелли просияло улыбкой. — Это просто чудо! — До последнего времени — если быть точным, до прибытия подвенечного платья — Джил даже не представляла себе, насколько романтична ее подруга.
— Но мама не обмолвилась и словом.
— А ты этого ждала?
Джил пожала плечами. Шелли права: по множеству причин Элайн будет крайне осмотрительна в сердечных делах.
— Было бы просто потрясающе, если бы наконец и твоя мать надела это платье.
Джил кивнула и, прижав кончики пальцев к вискам, закрыла глаза.
— Передо мной явилось виденье… Шелли рассмеялась.
— По-моему, нам следует позвонить твоей маме и сказать, что она привиделась нам обеим в подвенечном платье под руку с пожилым джентльменом весьма импозантного вида. — Шелли снова хихикнула. — Замечательно. Просто замечательно. — Она довольно вздохнула. — Знаешь, я нисколько не сомневаюсь, что платье действительно предназначено ей. Нас ждет еще одна свадьба.
Джил смахнула тыльной стороной руки слезы, сделав вид, будто их вызвал смех.
Но Шелли больше не смеялась.
— Ты сама скажешь мне, что случилось, или вытаскивать из тебя клещами?
— Все… в порядке.
— Рассказывай… Не забывай, я тебя знаю. Ты была моей закадычной подругой много лет подряд. И не пришла бы сегодня, если бы ничего не случилось.
— Во всем виновато это дурацкое платье.
— Подвенечное платье тети Милли?
— Не надо мне было его надевать.
— Джил! — воскликнула Шелли, нахмурившись. — Что за чушь ты городишь?
— Из-за него я потеряла всякое соображение. Вспомни, из нас двоих я была более романтичной. Зачитывалась любовными романами. Когда тетя Милли прислала это подвенечное платье, я была в восторге; ничего лучшего не случалось, думала я, с тех пор как появилось в продаже постное мороженое.
— Ничего подобного. Ты забыла, как убеждала меня не верить, будто…
— Я помню, что я говорила, — прервала ее Джил. — Но на самом деле я сгорала от нетерпения, дожидаясь чуда. Когда вы с Марком решили пожениться, я была на седьмом небе. Позже, на Гавайях, когда ты прислала мне посылку с подвенечным платьем, я разрешила себе поиграть в эту игру, пока не встретилась снова с Джорданом. Я так давно хотела выйти замуж. И иметь много детей.
— Джил, — сказала Шелли с недоумением, — боюсь, я не совсем понимаю твою логику.
— Откровенно говоря, я даже немного завидовала тому, что ты вышла замуж раньше меня. Ведь мужа иметь хотела я, а не ты, и нате вам, ты по уши влюбляешься в Марка. Почему-то это казалось несправедливым. — По щекам Джил текли слезы, она рассеянно смахивала их рукой.
— Но сейчас-то ты замужем, и Джордан от тебя без ума.
— Был без ума. Около недели. Но теперь все прошло.
— Глупости. Конечно же, он тебя любит.
— Да. По-своему. — Тут ей возразить было нечего. — Но недостаточно. Такой любви мне мало.
— Недостаточно?
— Это слишком трудно объяснить, — сказала Джил, проглатывая слезы, ставшие комком в горле. — Короче, я хочу сказать тебе, что приняла решение. — Как она ни старалась удержаться, рыдания вырвались из ее груди. — Я решила оставить Джордана.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
