пустая была найдена на берегу, странно, что я оказалась посреди моря в дырявой лодке, на дне которой было что-то очень похожее на тающие крупинки сахара.
Мне стало не по себе…
Яго вез меня в лодке на Остров Птиц.
— Ты не была в море с того злополучного дня… заметил он.
— До сих пор перед глазами весь этот ужас. Я тогда действительно думала, что пришел мой конец.
— Бедная моя Эллен! Но, надеюсь, со мной-то ты не боишься.
— Не сомневаюсь, что ты выручишь меня, если мы вдруг перевернемся.
— Надеюсь, Эллен, — серьезно произнес он, — Что буду рядом всегда, когда бы я тебе ни понадобился.
Мы высадились на песчаном берегу.
— Помнишь, мы здесь уже были?
— Помню. Тогда еще художник с Голубых Скал появился.
— Да-да.
— В городке на побережье в некоторых витринах выставлены его картины. Некоторые даже очень хороши. А тебе нравятся его работы?
— О да. Он неплохой живописец, по-моему. Эллен, скажи, привыкла ты уже к нашему Острову? Я прав, что он тебе нравится?
— Мне очень здесь интересно, особенно теперь, когда я со многими познакомилась. Люди не чураются меня, это радует. У меня даже появилось ощущение, что я здесь не чужая.
— Конечно, не чужая.
— Да, возможно. Правда, приехала я недавно. Никогда не видела отца, всю жизнь прожившего здесь… — Я нахмурилась и добавила:
— Похоже, не очень приятным он был человеком.
— Просто ты все время думаешь, почему твоя мать оставила его. Должен сказать, что, впервые увидев ее когда-то, я сразу понял, что она не сможет прижиться на Острове. Она нуждалась в жизни веселой, разнообразной.
— А вернувшись в свою семью, к моей бабке, она и подавно этого лишилась. Странным кажется, что мой отец совершенно не заботился о своих детях.
— Он был тяжело больным человеком.
— Да, я знаю, у него был удар, его разбил паралич, но ведь и до болезни он не интересовался ни мной, ни сестрой.
— Болел он много лет до смерти. А после отъезда твоей матери он сильно сдал, изменился.
— Но ведь с ним оставалась дочь от первой жены.
— Сильва была девушкой странной, он никогда не любил ее.
— Но почему?
Я не хотела говорить Яго, что читала дневники Сильвы. Это была наша со Слэком тайна. Пусть Яго пока не знает, что я уже многое выяснила об отце.
Яго пожал плечами.
— Сильва была по-настоящему трудным ребенком в детстве. Ни одна гувернантка не могда выдержать ее. Она была очень замкнута, предпочитала одиночество. Могла исчезать на весь день, так что никто не знал, где она бродит. Но какой смысл возвращаться в прошлое, Эллен? Я хочу говорить только о будущем!
— О своем будущем?
— И о твоем тоже. Я вообще-то надеюсь, что в будущем наши жизни переплетутся еще теснее. Я замерла. Он подошел ко мне совсем близко.
— Все, все изменилось с того дня, как ты приехала сюда. Даже Остров открылся для меня с неизвестных прежде сторон. Я всегда любил его, всегда был предан ему, мечтал о его благополучии и процветании, но сейчас все это кажется мне важным, как никогда.
Сердце мое неистово колотилось. Я не могла не почувствовать скрытый смысл его слов, но все же не верила, что он так скоро может сказать мне это…
— Но не подразумеваешь же ты, что… — начала я и запнулась, прекрасно понимая, что подразумевал он.
Яго привлек меня к себе, мягко приподнял за подбородок голову и заглянул прямо в глаза.
— Эллен, я не верю, что совершенно безразличен тебе.
— А я уверена, что ты всем не безразличен.
— Утверждая так, ты должна или ненавидеть или любить меня, Эллен. Так что?..
— Конечно, я не ненавижу тебя.
— Тогда ты должна меня любить.
— Это твое мнение, что люди могут либо любить, либо ненавидеть — и все. А ведь чувства могут быть и не такими определенными.
— Я не выношу неопределенность в чувствах.
— Это не значит, что такого не бывает.
— Я люблю тебя, Эллен. Хочу, чтобы ты стала моей женой, и не хочу никаких отсрочек и ожиданий. Хочу сразу отправиться в церковь и объявить о нашем браке. Думаю, недели через три можно будет сыграть свадьбу. Все, пошли. — С этими словами он собрался уже идти к лодке.
— Ты очень спешишь, Яго, — остановила его я, — не забывай, еще совсем недавно я готовилась к другой свадьбе. Такие решения не принимаются столь скоропалительно. Помимо всего прочего, я не уверена, что этот брак будет так уж хорош.
Он в изумлении смотрел на меня.
— Не так хорош? Наш брак! Эллен, милая, о чем ты говоришь?
— И тем не менее говорю. Я говорю, что жизнь моя несется вперед слишком быстро. Год назад в это время я вообще помыслить не могла о замужестве. Потом у меня появился жених, мы были помолвлены — но он погиб. А теперь ты предлагаешь сыграть уже нашу свадьбу, да еще через три недели!
— Зачем нужны тебе эти подсчеты недель, месяцев, лет? Я люблю тебя. И ты меня любишь. Чего нам ждать? Зачем?
— Затем, что я не уверена.
— Не уверена! Эллен, ты ведь знаешь свой путь. Ты не какая-нибудь пустоголовая девица, которую несет туда, куда ветер дует.
— Да, это так. И Филиппа я не любила по-настоящему.
— Естественно. Не любила, но теперь-то ты знаешь, что такое любовь?
— Яго, пожалуйста, выслушай меня. Остров меня очаровал, здешняя жизнь меня привлекает все больше и больше. Но я вообще не думала о замужестве, торопиться с этим я уже не могу после всего того, что случилось. Пойми меня.
Яго опустился на траву.
— Ты огорчаешь меня, Эллен, — грустно сказал он.
— Прости, но я должна сказать тебе о том, что чувствую.
— И что же ты чувствуешь… ко мне?
— Мне с тобой очень хорошо. Мне хорошо на Острове. Меня все здесь привлекает.
— Включая меня?
— Да, Яго, включая и тебя.
— Но этого недостаточно, чтобы выйти за меня замуж?
— Яго, я просто еще не знаю тебя!
— Как ты не знаешь меня? Прошло столько времени!
— Не так уж много.
— Я полагал, все, что можно, ты узнала обо мне.
— Мне кажется, невозможно узнать о человеке все до конца.
— Ты усложняешь, Эллен, Я знаю достаточно и о тебе, и о себе. Знаю, что люблю тебя. Знаю, что никто никогда не значил для меня столько, сколько ты. Знаю, что не жил по-настоящему, пока не встретил тебя.
