— Нет, нисколько, — сказала Фиона. — Джек очень доволен. Мы поручаем ей несложную работу, и она с радостью берется за нее.
Леди Констанс и я часто бывали вместе. Мы прогуливались по саду. Ей доставляло удовольствие показывать мне, что она уже сделала и что собиралась сделать, как будто это уже был мой дом. Но при этом мы ни на минуту не могли забыть об этой нерешенной проблеме с Лайзой. Леди Констанс была убеждена, что Лайза, как она говорила, «проявит благоразумие».
Я не была в этом уверена. Я виделась с Лайзой каждый день. Она находилась в состоянии нервного напряжения. Я не могла понять, зачем она так настойчиво просила меня приехать, если, по всей видимости, ей особенно не о чем со мной говорить. Но, возможно, это не так. Бывали моменты, когда она, казалось, собиралась с силами и начинала с жаром говорить, а затем вдруг резко умолкала. Я пыталась побудить ее продолжить, но все было напрасно. Однако это подтверждало мои предположения — она хотела увидеть меня с определенной целью.
Она рассуждала о том, куда поедет, если даст Родерику развод. Несколько раз она сама заговаривала об этом.
Однажды после ленча, когда леди Констанс отдыхала, а Мари-Кристин опять отправилась к Фионе во флигель, я сидела с Лайзой. В доме в это время было очень тихо.
Неожиданно она сказала:
— Я люблю этот дом. Я всегда восхищалась такими домами. Еще ребенком я, бывало, мечтала жить в таком доме. В большом доме! Я обычно часами стояла, глазея на большой дом, который был в нашей деревне. Помню, какие там были стены и башня с часами наверху. Их бой разносился на всю деревню. И я говорила себе: «Когда вырасту, я тоже буду жить в таком доме». И вот, пожалуйста, я живу в доме, который даже больше того. Кто бы мог в это поверить? А теперь они все хотят, чтобы я отсюда уехала. Родерик этого хочет, и леди Констанс. Она меня возненавидела с первой минуты, как только я здесь появилась. Как же! Ее сын женился на безработной актрисе! — она истерично рассмеялась.
— Ты расстраиваешь себя, Лайза, — сказала я.
— Я говорю то, что есть. Почему я должна отсюда уезжать, чтобы ты заняла мое место? У тебя было все. Прекрасное детство, такая мама, как Дезире! Нет в жизни справедливости!
— И никогда не было.
— Почему у одних есть все, а у других — ничего? Почему некоторым приходится стоять в сторонке, а потом подбирать крошки с барского стола?
— Этого я не знаю, Лайза.
— О, Боже! Они, наверное, хотят упечь меня в какую-нибудь дыру, где много таких, как я… калек… доживают свои дни.
— Не говори так, Лайза. Я знаю, ты перенесла много страданий, ты и сейчас страдаешь. Но ведь бывают моменты, когда наступает улучшение.
— Как ты можешь об этом судить? Тебе бы понравилось, чтобы тебя прогоняли? Или чтобы тебе представился счастливый шанс, и когда ты была уже почти у цели, случилось такое? Я могла бы стать второй Дезире! Да, я знаю, могла бы. Но произошло это несчастье.
— Я понимаю. Это жестоко.
— Я была сбита с ног, раздавлена — и как раз тогда, когда у меня был шанс.
Она смотрела на меня невидящими глазами, и слезы текли по ее щекам. Мне искренне хотелось утешить ее.
— А твоя мама, — продолжала она. — У нее было все — слава, богатство. И вдруг ее жизнь прервалась. Так внезапно.
Она откинулась на подушки и закрыла глаза.
— Ноэль, — прошептала она, — таблетки.
У ее кровати стояла небольшая тумбочка, служившая столиком. На ней был стакан и графин с водой.
— Таблетки там, в тумбочке, — сказала она тихо. — Две. Их надо растворить в воде.
Я поспешно налила в стакан воды и, достав из тумбочки пузырек с таблетками, две бросила в стакан.
Она следила, как я это делаю.
— Они быстро растворятся, — сказала она.
Через несколько секунд таблетки полностью растворились. Я передала ей стакан, и она жадно выпила лекарство. Я забрала у нее стакан и поставила около графина.
Она с трудом улыбнулась.
— Они действуют быстро… и хорошо помогают. Скоро мне станет легче.
Я взяла ее руку и легонько сжала.
— Я не должна была это говорить, — произнесла она. — Ты была так добра ко мне. Какая трагедия! Я никогда не смогу это забыть.
— Не надо ничего говорить, — сказала я. — Отдохни.
— Зайди еще через часок. Я должна поговорить с тобой.
— Ну как, боль утихает?
— Да, немного. Это очень сильнодействующее лекарство.
Я видела, что напряжение медленно спадает с ее лица. Она все еще держала меня за руку.
— Прости меня, Ноэль.
— Я понимаю. Правда, понимаю.
Она улыбнулась.
Я оставалась с ней, пока она не заснула. Потом тихонько вышла из комнаты.
В конце недели вернулись Чарли и Родерик. Я никогда не забуду тот день. Это была пятница, начало длившегося потом несколько дней кошмара.
Они приехали только к вечеру, а днем я пошла посидеть с Лайзой.
С первого же взгляда на нее я заметила в ней какую-то перемену. На ее щеках горел румянец и глаза неестественно блестели. Я подумала, не поднялась ли у нее температура.
Она сказала:
— Я рада, что ты пришла, Ноэль. Я хочу сказать тебе то, что уже давно собиралась сказать. Еще и сейчас я сомневаюсь. Я не уверена, что мое решение правильно. То мне кажется, что я должна это сказать, а потом начинает казаться, что на это способна только круглая дура.
— О чем же ты хочешь рассказать мне, Лайза? Я много раз видела, что ты была почти готова это сделать.
— Это касается твоей мамы. Я хочу тебе объяснить. Вспомни тот день, когда мы встретились.
— Я хорошо помню его.
— Я подстроила это. Я специально сделала так, чтобы ваш экипаж сбил меня. Я знала, как это сделать, чтобы это выглядело как несчастный случай, знала, как упасть. Я ведь была танцовщицей, умела двигаться быстро и ловко. И все точно рассчитала. Я хотела привлечь внимание твоей мамы. Кажется, тебя это не очень удивляет?
— Да, должна признаться, временами я думала об этом. И не могла точно решить. Это могло быть несчастным случаем, но могло и быть подстроено.
— Ты не знаешь, что это такое, когда не можешь пробиться, и видишь, как другие тебя обходят не потому, что талантливее, а потому, что у них есть нужные друзья. Я тоже должна была получить свой шанс. Я знала, что твоя мама добра и великодушна. Знала, что она отнесется ко мне с пониманием. О ней говорили, что она всегда помогает тем, кому не везет. Она такая замечательная! Столько для меня сделала! Я об этом и не мечтала.
— Значит, твой трюк сработал, — сказала я. — И ты получила свой шанс.
— Я знала, что у меня получится, если только представится удобный случай.
Я пристально посмотрела ей в глаза и сказала:
— Каперсовый молочай?
— Я… я немного понимала в травах. Когда живешь в деревне, этому нетрудно научиться, если тебя это интересует. Ракитник, чемерица, молочай — их таких много. Каперсовый молочай большого вреда не
