викарий с готовностью отвечал мне. Он хорошо знал историю здешних мест, что часто бывает именно с приезжими людьми. Он рассказал нам о контрабандистах, которые орудуют на всем побережье, длинных, в сорок футов, лодках с двойным дном, где перевозят контрабандные виски, шелк, табак, и у которых огромные паруса, которые помогают им уйти от таможенных судов. У многих старых гостиниц есть потайные подвалы, где хранится контрабандный товар, дожидаясь момента, когда его можно будет пустить в продажу, не опасаясь акцизных чиновников. На этом побережье такого рода промысел был не редкость.
Давно я не чувствовала себя так превосходно, как в то утро. Эдит просто лучилась радостью и весело болтала, она казалась совершенно другим человеком, чем в Лоувет Стейси.
Почему она не могла быть такой всегда? Понять это я смогла в то же утро. Когда мы сидели, беззаботно наслаждаясь чудесной погодой и славной беседой, послышался цокот копыт по булыжной мостовой, и затем мужской голос сказал кому-то: «Я пробуду здесь примерно час». При звуке этого голоса Эдит побледнела, а у меня учащенно забилось сердце. Эдит была уже готова вскочить из-за стола, как перед нами возник Нейпьер.
— О, какая приятная неожиданность! — произнес он, окинув Эдит холодным взглядом. Затем он заметил меня:
— Ах, и миссис Верлейн здесь.
Я не двинулась с места и сухо ответила:
— Миссис Стейси и я приехали вместе. Здесь мы встретили мистера Брауна.
Про себя я удивилась, зачем мне понадобилось объяснять ему это.
— Надеюсь, не помешал вашей милой компании?
Я ничего не ответила, а Эдит произнесла упавшим голосом:
— Мы… мы просто случайно встретились. Так получилось…
— Я так и понял. Миссис Верлейн мне все объяснила. Вы не будете возражать, если я присоединюсь к вам и тоже выпью кружку сидра? — Нейпьер взглянул на меня. — Он превосходен, не так ли, миссис Верлейн? Хотя я, вероятно, повторяю то, что вы уже сами знаете.
Он сделал знак одному из официантов, которые были одеты в длинные темные платья, наподобие монашеских ряс, перепоясанные веревкой, и заказал кружку сидра.
Нейпьер сел напротив меня, Эдит оказалась от него по одну руку, викарий по другую. Я видела, что от него не ускользнуло смущение, охватившее его жену и викария, но мне было неясно, известна ли ему причина этого.
— Удивительно, что и вы здесь оказались, — обратился Нейпьер к викарию. — Мне всегда казалось, что вы перегружены работой, а тут вдруг сидите за столиком и потягиваете сидр… впрочем, это очень приятная работа, вы не согласны, миссис Верлейн?
— У нас у всех бывает время для отдыха, и это, я полагаю, не мешает, а даже помогает работе.
— Вы правы… как всегда. Впрочем, мне очень приятно видеть вас всех отдыхающими. Как вам нравятся наши окрестности?
— Здесь чудесно.
— Миссис Верлейн даже осмотрела Сэндаун, — сказал викарий.
— Как… одна?
Викарий покраснел, Эдит опустила глаза и пролепетала:
— Мне надо было сделать кое-какие покупки.
— Ну, конечно. А миссис Верлейн не захотела ходить по нашим магазинам. Зачем ей? Наверное, вы живете в Лондоне, миссис Верлейн, поэтому считаете наши магазины недостойными внимания. А вот Эдит, наоборот, уделяет им чересчур много внимания. Постоянно ездит куда-нибудь, чтобы увидеть… — тут он сделал паузу и перевел взгляд с Эдит на викария, — увидеть, что продают в местных магазинах.
Казалось, Эдит вот-вот расплачется.
— Но я, правда, не могла найти в магазинах то, что мне нужно.
— Не могла?.. — Нейпьер удивился, и снова его взгляд упал на викария.
— Нет… Я хотела подобрать… ленты.
— Ах вот оно что, понятно, — произнес насмешливо Нейпьер.
— Нужные цвета бывает очень трудно найти, — вставила я.
— Конечно, в таких маленьких городах, как наш, — добавил Нейпьер. А я подумала: «Он знает, что она приезжала повидаться с Джереми, и сердится из-за этого. Но сердится ли он? Разве его это волнует? Не хочет ли он просто помучить этих двоих? Но зачем он все время задевает меня, подчеркивая, что я приехала из Лондона? Чем я ему не угодила?
— Ну, миссис Верлейн, — обратился он ко мне, — как вы находите наш сидр?
— Очень хорош.
— Приятно слышать.
Он допил, поставил кружку на стол и поднялся.
— Думаю, вы меня простите, если я поспешу по своим делам. Вы приехали верхом?
— Нет, — ответила Эдит. — В повозке.
— Ну, конечно. Надо ведь везти покупки. А вы? — он перевел взгляд на викария.
— Я приехал на повозке священника. Нейпьер кивнул.
— Разумно. Вы хотели помочь довезти покупки. Хотя, нет… ведь ваша встреча была случайной, верно?
На несколько секунд его взгляд задержался на мне.
— Au revoir, — попрощался он и ушел.
Мы молча остались сидеть за столом. Сказать нам было нечего.
На обратном пути Эдит очень нервничала. Мне казалось, что мы вот-вот угодим в канаву.
Какая опасная ситуация, думала я, и мне очень жаль Эдит, совсем еще девочку. Как она справится с тем отчаянным положением, в котором оказалась по собственной вине. Мне хотелось защитить ее, но как, я не знала.
Я сидела в гостиной дома священника, с мучением слушая, как Оллегра ковыряется с гаммами.
Она не прикладывала ни малейших усилий к учебе. У Эдит по крайней мере были хоть какие-то способности, Сильвия занималась из страха перед матерью, Эдит была по натуре старательна, но Оллегра ничем подобным не отличалась, и ничего не могло ее заставить перемениться.
— Вы теперь расскажете сэру Уилльяму, что я безнадежна, и со мной нет смысла заниматься?
— Я не считаю тебя безнадежной. И не собираюсь отказываться от занятий с тобой.
— Вы, наверное, боитесь, что если я перестану заниматься, у вас не будет достаточно работы?
— Мне не приходило это в голову.
— Тогда зачем вы утверждаете, что я не безнадежна?
— Потому что безнадежных не бывает. С тобой довольно трудно, в огромной степени из-за твоего характера, но не безнадежно.
Оллегра посмотрела на меня с любопытством.
— Вы нисколько не похожи на мисс Элджин, — сказала она.
— А почему я должна быть на нее похожа?
— Потому, что вы обе преподаете музыку.
Я недоуменно пожала плечами и, выбрав из стопки ноты, поставила их на пюпитр.
— Ну, приступай! — сказала я Оллегре.
Несомненно, девочка красива, но как-то вызывающе красива. Темные, почти черные волосы резко контрастировали с ее синевато-серыми глазами, которые сверкали из-под четко очерченных густых бровей. Пожалуй, она была самой красивой в Лоувет Стейси, хотя красота ее была слишком яркой и какой-то тревожащей. И она, по всей видимости, осознавала ато. На шее у нее висела нитка кораллов, они были туго нанизаны и топорщились, как шипы.
Оллегра рассмеялась и сказала:
— Не пытайтесь походить на мисс Элджин, вы совсем другая. Вы вкусили жизнь.
— И она тоже, — быстро отпарировала я.
— Вы ведь понимаете, что я подразумеваю под жизнью. Я тоже намерена вкусить жизнь. Я буду,
