— Я пришла сюда, чтобы выяснить, кто это делает.
— Господи, неужели вас недостаточно проучили?
— Проучили?
Он испытующе глядел на меня, а я вспомнила, как он появился с лопатой на конюшне, как он повстречался мне в этом ельнике и узнал, что я ищу, где захоронена Эдит. И вскоре после этого мне подстроили ловушку в домике и теперь он спрашивает, не достаточно ли меня проучили. Сейчас я с ним в ельнике одна. И никто не знает, что я здесь.
— Я… я увидела огонь, — раздался мой запинающийся голос. — Я была с Элис. И я сказала, что надо пойти посмотреть.
— И вы пошли совершенно одна? — в его голосе прозвучала насмешка. — Вы очень храбрая женщина. Но ведь совсем недавно… — он еще крепче сжал мне плечо, — вы забрались в тот домик и не смогли сами оттуда выбраться. Ради Бога, будьте осторожны.
— Такие вещи могут случиться только раз в жизни.
— Есть люди, с которыми вечно происходят несчастные случаи.
— Без всякой причины?
— Возможно, их не так легко распознать.
— Звучит очень загадочно. — Я уже овладела собой, и страх прошел. В его присутствии со мной происходила странная метаморфоза: я ощущала приятную приподнятость, от которой все мои страхи улетучивались.
— Вы пришли сюда, чтобы узнать, отчего здесь появляется свет? — спросила я.
— Да, — ответил Нейпьер.
— И ничего не обнаружили?
— «Привидение» всегда оказывается проворнее меня. Каждый раз я прихожу слишком поздно.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— Я знаю только, что это делает тот, кому очень хочется, чтобы меня изгнали из Лоувет Стейси.
— Но как могут этого добиться?
— Создавая тревожную обстановку, такую неприятную, чтобы мне ничего не оставалось, как уехать.
— Никогда бы не подумала, что вы из тех, кого можно выгнать, создав неприятную обстановку.
— Вы правы, миссис Верлейн. Но все это не дает забыть о прошлом, заставляет отца все время вспоминать о той злосчастной истории. А ведь именно он может принять решение снова меня изгнать. Как он это сделал раньше. Я ведь здесь не очень любим, миссис Верлейн.
— Очень жаль.
— О, не надо меня жалеть. Я привык к этому. И меня это нисколько не трогает.
Мне стало за него больно, ведь я знала, что он говорит не правду.
— Может быть, нам лучше не разговаривать сейчас? — сказала я. — Мы можем спугнуть «привидение».
— Нет, я думаю, что он… или она уже кончили на сегодняшнюю ночь изображать привидение.
— Не знаю, как ему… или ей удается все это проделывать. Давайте все же подождем немного…
Он взял меня за руку, и мы вошли под тень стены. Меня охватило почти непереносимое волнение. Прислонившись к холодной влажной стене, я посмотрела на его профиль. Жесткий, резко очерченный в неярком свете звезд, печальный и напряженный. Все мои чувства к нему смешались, и я ничего не могла в них понять. Я лишь знала, что никогда не смогу забыть лицо этого человека, каким я увидела его в ту ночь, и что охватившее меня страстное желание помочь ему было похоже на то чувство любви, которое я когда- то испытывала к Пьетро. Возможно, в их основе было одно и то же — желание уберечь, защитить!
Как мне хотелось тогда, чтобы тот, кто здесь разыгрывал привидение, все-таки себя обнаружил, чтобы мы смогли, наконец, поймать его, разоблачить, положить конец его стараниям бередить старую рану.
Я так хотела, чтобы Нейпьер смог чувствовать себя уверенно в Лоувет Стейси, чтобы он мог спокойно заниматься тем делом, которое так ему подходит. Мне очень хотелось видеть его счастливым.
Он внезапно посмотрел на меня и шепотом сказал:
— Я верю, что вам действительно жаль меня.
Я не смогла ответить, так как от волнения у меня перехватило горло.
— Но почему? Почему?
— Тише! — сказала я. — «Привидение» может нас услышать. И мы не сможем его поймать.
— Я хочу знать, почему вы жалеете меня, и это для меня даже важнее «привидения».
— Мне жаль вас, потому что произошла несправедливость, — сказала я, — трагическая случайность… но из-за нее ваша жизнь оказалась разбита.
— Это слишком сильно сказано.
— Нет, — ответила я твердо. — С вами поступили очень жестоко, обвинив и выслав вас из дома.
— Не все столь добросердечны, как вы.
Я рассмеялась. Я уже не думала о привидении. Теперь мне тоже казалось более важным, чтобы мы смогли понять друг друга.
— Вы были тогда еще так юны.
— Семнадцать лет — не так уж мало. Я был достаточно взрослым, чтобы убить… и поэтому достаточно взрослым, чтобы со мной соответственно поступили.
— Если вам тяжело, то давайте лучше не будем говорить об этом.
— Почему мне должно быть тяжело? Ведь это я лишил его жизни. Я должен признать это. Он был таким… полным сил и радости, и теперь он… мертв. А я жив и прожил после его смерти уже тринадцать лет. Разве это мне должно быть тяжело?
— Но ведь произошла случайность. Почему вы забываете об этом? Почему для всех это не имеет значения?
— Как горячо вы выступаете в мою защиту. Вам бы стать адвокатом.
— Зато вы сейчас говорите слишком дерзко. Но вам не обмануть меня. Теперь я знаю, что это помогает вам скрыть, насколько глубоко вы переживаете.
— Я очень рад, что этот случай заставил вас проявить ко мне такое горячее участие. Верно говорят, нет худа без добра.
Мы стояли совсем близко друг к другу, и Нейпьер взял меня за руку.
— Я очень вам благодарен, — сказал он.
— Не думаю, что я чем-то действительно заслужила вашу благодарность.
— Я бы не стал так говорить, если бы не считал, что вы ее не заслуживаете.
— Не понимаю, что я такого сделала.
Он наклонился ко мне и мягко произнес.
— То, что вы здесь.
— Возможно, нам лучше войти в часовню, — сказала я, чувствуя неловкость. — Привидение не появится, если услышит наши голоса.
— Так редко теперь выпадает возможность поговорить с вами.
— Да… Многое изменилось с тех пор, как Эдит ушла.
— Очень многое. Вас мучают сомнения. И как может быть иначе. Но это всего лишь сомнения, что уже хорошо. Вы не спешите судить. И приговор не будет вынесен до тех пор, пока не подтвердятся все подозрения.
— Вы не правы. Я не выношу, когда люди осуждают других. Они не могут знать досконально каждую деталь того, что привело к несчастью… а очень часто важную роль играют именно детали.
— Я часто думаю о вас, — сказал Нейпьер. — Вернее, я думаю о вас все время.
Я промолчала, и Нейпьер продолжил:
— Между нами так много общего. Вам ведь известно, не так ли, что многие считают, будто я постарался избавиться от Эдит. Меня это не удивляет. Я сам знал, что из этого брака ничего не получится, Эдит тоже это понимала. Я, конечно, знал, что она влюблена в викария и, наверное, презирал за то, что она согласилась выйти за меня замуж… Так же, как я презирал себя. Но я искренне пытался как-то наладить наши отношения, но, видимо, действовал как-то не так. Я старался сделать из нее ту женщину, которой мог
