что ведет себя как нормальный человек и обладает большим обаянием. Он привлекателен, особенно для женщин, которые становятся его жертвами. Он уже дважды сбегал из тюрьмы, и во время одного из своих побегов убил мисс Анну Хэссен. Ему сейчас лет сорок пять. Благодаря своим приятным манерам он получил свое прозвище «.
—» Джентльмен Терролл «, — выдохнула Элис. — Интересно, не окажется ли он здесь?
— Мы его тотчас узнаем, — уверенно сказала Оллегра. — Если увидим мужчину с хорошими манерами…
— Как у мистера Уилмета, — вставила Элис.
— Вы думаете, что мистер Уилмет… — в ужасе Сильвия не смогла закончить.
— Какая же ты глупая! — фыркнула Оллегра. — Этот человек только что сбежал, а мистер Уилмет здесь уже давно. Кроме того, мы знаем, кто родственники мистера Уилмета — один из них рыцарь, а другой — епископ.
— Да, но этот» Джентльмен «, должно быть, очень похож на мистера Уилмета, правда, он старше. Значит, он больше похож на отца мистера Уилмета, если у него есть отец, да, конечно, есть. До чего все это волнующе. Представьте, бродит где-то этот» Джентльмен»и выискивает себе следующую жертву.
— А что если Эдит была одной из них? — предположила Оллегра.
За столом тут же воцарилась тишина.
— И эта мисс… э… мисс Брэнден, — добавила Сильвия. — Может, и она тоже…
— Тогда он, должно быть, побывал здесь, — прошептала Оллегра, оглянувшись через плечо.
— Но что он мог сделать с телами? — торжествующе воскликнула Элис.
— Ну очень просто, закопал.
— Где?
— В ельнике. Помните, мы видели…
— Ваш разговор становится уже совсем невыносим, — прервала я девочек. — Вы несете какую-то чушь!
— Несем чушь! — хихикнула Оллегра.
— Из-за какой-то заметки в газете вы навыдумали всякий вздор.
— А мне показалось, что вы с интересом нас слушаете, — опустив скромно глазки, сказала Элис. — Вы ведь не остановили нас до тех пор, пока мы не заговорили о ельнике.
Я встретилась с Годфри на кладбище у склепа Стейси. После того как из травы навстречу мне неожиданно появилась цыганка, у меня больше не было уверенности в безопасности этого места, и меня не покидало ощущение, что за мной кто-то все время следит. Я находилась в постоянном напряжении, особенно в уединенных местах. Это была, конечно, естественная реакция на то, что со мной произошло здесь, учитывая мои неразвеевшиеся сомнения и подозрения.
Увидев меня, Годфри пошел мне навстречу. У него безусловно очень привлекательная внешность, и я тут же подумала о «Джентльмене Терролле». Какой вздор! Легкомысленный разговор девиц заставил меня вообразить сбежавшего убийцу в облике Годфри.
Он выглядел каким-то озабоченным.
— Что-нибудь случилось? — спросила я.
— Случилось? Почему вы вдруг спросили об этом?
— Просто потому, что у вас какой-то слишком задумчивый вид.
— Я только что был на раскопках. Эти мозаики весьма любопытны… все время повторяется один и тот же рисунок. Однако я так и не могу понять его.
— Ну, просто орнамент.
— Не скажите. Мне почему-то кажется, что он содержит какие-то еще неизвестные сведения о римлянах.
— А… понятно.
— Вы разочарованы? Но ведь, действительно, это очень интересно. Прошу вас, сходите туда и посмотрите сами. Конечно камни очень сильно выцвели, и трудно разобрать рисунок. Но я все же вижу его повторения по всему тротуару, а так же в термах.
— Я не была там ни разу с тех пор…
— Понимаю. Вас туда не тянет. Но я думал о Роуме.
— В каком смысле?
— Предположим, она что-то поняла в этой мозаике… что-то ей открылось там, и она сказала об этом кому-то, кто захотел сам воспользоваться ее открытием.
— Вам все еще не дает покоя эта версия с завистливым археологом?
— Но ведь нельзя отбрасывать ни одну версию, пока не установишь, что она неверна.
— А как же объяснить тогда исчезновение Эдит?
— Вы почему-то все время настойчиво связываете эти два происшествия. И в этом, может быть, ваша ошибка.
— Значит, просто совпадение?!
— А разве не бывает совпадений?
— Интересно, приходила ли Роума сюда… на это кладбище, — вдруг сказала я безо всякой связи.
— Зачем ей было это делать? Здесь нет ничего, что представляло бы интерес для археолога.
Я посмотрела через плечо.
— Вы почему-то нервничаете сегодня.
— Мне все время кажется, что за мной следят.
— Здесь никого нет, кроме нас и тех, кто в могилах. — Годфри взял мою руку и крепко сжал. — Вам нечего бояться, Кэролайн. — Его улыбка досказала: «И пока я здесь, нам ничего не грозит».
Он прав, подумала я. И вдруг представила себе то будущее, о котором уже не раз думала, — спокойное и надежное, но у меня не было уверенности, что именно этого я хочу.
Возможно, Годфри сам еще не был совершенно уверен в нашем будущем. И он никогда не позволит себе поддаться порыву. Он будет ждать. Он даст возможность нашей дружбе перерасти в нечто большее. Сам не станет убыстрять события. Вот почему, если уж он примет решение, то оно будет правильным… с его точки зрения.
— Я как-нибудь зайду на раскопки и посмотрю, что там за рисунок, — обещала я.
— Да, пожалуйста.
Мы вместе вышли с кладбища и когда проходили мимо покойницкой, то увидели подле нее миссис Ренделл. Вид у нее был грозный, как у карающего ангела, но при взгляде на Годфри она тут же распылалась в славной улыбке, приветственно кивнув ему. Меня она будто не замечала.
Придя на раскопки, я направилась туда, где были найдены римские термы. У меня было такое ощущение, будто Роума идет рядом со мной. Отчетливо всплыло в памяти, как она шла со мной, воодушевленно рассказывая об этих термах.
Мне не хотелось смотреть в сторону сгоревшего домика, но глаза как-то сами устремились туда. Зловещий вид был у этих развалин — один обугленный каркас, как и на месте разрушенной часовни.
Ощущение невидимой угрозы только усилилось, я словно бы услышала предостережение Роумы: «Здесь опасно. Будь осторожна». Мне надо было избавиться от постоянного, давящего чувства угрозы, и было неразумно с моей стороны приходить сюда. Слишком живо все здесь напоминало о пережитом ужасе. Слишком много призраков прошлого витало над этим уединенным местом.
Возьми себя в руки, приказала я себе. Утихомирь свое воображение. Лучше осмотри мозаику, о которой говорил Годфри, и попробуй разобраться в ее рисунке.
Цвета были совсем тусклыми. Въевшаяся в камни вековая пыль разрушила их яркость. Милая, добрая Роума, как она тогда старалась вывести меня из депрессии после смерти Пьетро, и полагая, что нет лучшего способа вернуть человеку интерес к жизни, кроме как занять его археологией, она поручила мне помогать тем, кто восстанавливал по кусочкам найденное мозаичное панно. И вдруг я поняла, что у того панно такой же рисунок, как и на полу в термах, и на тротуаре. Надо как можно быстрее сообщить об этом Годфри.
Я сразу же пошла в дом настоятеля.
Нужно было каким-то образом вызвать его для разговора, к счастью одна из служанок чистила в это время дверное кольцо и мне не пришлось стучать.
