— Вы бы удивились. В настоящий момент вы девственная учительница… чопорная, цепляющаяся за условности, совершенно ничего не знающая о мире. Моя дорогая Корделия, под личиной этой учительницы спрятана страстная женщина, жаждущая вырваться… к жизни.
Я засмеялась, и он засмеялся вместе со мной, но с притворным упреком сказал:
— Вы находите меня забавным?
— Очень. И я знаю, что ваш ко мне интерес направлен к одной цели.
— Вы правы.
— И цель эта — соблазнить. У вас отработаны формулы? Эта для Марсии Мартиндейл. Эта для мисс Лайонс. Теперь Корделия Грант. Какой номер для нее?
— Вы очень циничны. Неужели вы не верите, что я могу испытывать какие-то глубокие чувства?
— Нет.
— Моя дорогая девочка, я в восторге от вас, вы знаете. В самом деле, я бы женился на вас.
— Не действуете ли вы несколько поспешно? Учительница без гроша за душой…
— Я не нуждаюсь в деньгах.
— Я тоже. Я довольна тем, что имею. Так что видите, бесполезно заманивать меня сюда в вашей сатанинской манере и показывать мне все те богатства, которые могли бы быть моими.
— Всем нравится богатство.
— С деньгами можно многое сделать, это так. Но в данном случае подумайте о цене, которую пришлось бы заплатить, чтобы стать леди Веррингер и украшать ваши залы. Вы!
— Вы неубедительны. Вы же дрожите от возбуждения, думая о такой перспективе.
— Это не возбуждение, — возразила я. — Это ярость. Я поднялась, но он крепко ухватил меня за руку и вынудил сесть.
— Вам известна моя проблема. Мне нужен наследник. Сын…
— Об этом я тоже слышала.
— Я хочу сына. Я бы женился на вас, если бы вы родили мне сына.
Я уставилась на него, не веря собственным ушам, потом сказала:
— О… Теперь я понимаю. Вы желаете доказательства, прежде чем свяжете себя словом. Как предусмотрительно! Другие люди женятся и надеются на рождение детей, но этот путь не для Веррингеров. Я права? — я расхохоталась. — Это помимо моей воли, — продолжала я. — Я просто представила ваших избранниц… содержащихся в Грачином Стане, пока они не покажут, на что способны. Вроде гарема или пьесы периода Возрождения. Вообразите только…
Он пытался не засмеяться, но не удержался, и мы оба посмеялись. Я сказала:
— Это будет чрезвычайно забавно. В настоящее время у вас там лишь одна. Очень скромно. Я представляю их на разных этапах. Кто же произведет на свет мальчика и получит приз? Бедная Марсия. У нее всего лишь девочка. Какая жалость!
Я воспользовалась случаем и устремилась к двери. Он оказался там раньше меня и прислонился к ней спиной, лицом ко мне. Он сказал:
— Корделия, я хочу вас. Я все больше влюбляюсь с каждой новой встречей. Это для меня важно.
— Мне хотелось бы присоединиться к мисс Барстон.
Он отошел в сторону, и я попыталась открыть дверь. Она была заперта.
Я повернулась к нему; он улыбался, и я подумала: «Да они и в самом деле сыновья дьявола». Теперь я была действительно испугана, потому что видела решимость в его лице, и знала, что он способен даже… на это.
— Ну, — сказал он насмешливо. — Теперь что?
— Вы отопрете эту дверь, — сказала я, стараясь говорить твердо, но, боюсь, несколько неубедительно.
— Нет, мисс Грант, не отопру.
— Сейчас же выпустите меня отсюда.
— Нет, мисс Грант.
— Вы заманили меня сюда.
— Вы добровольно пришли сюда с моей экономкой.
— Кто она… своего рода сводня?
— Она подчиняется моим желаниям, чего я жду от всех своих слуг. Теперь вы не так спокойны, верно, Корделия? Не чувствую ли я мурашек предвкушения? Я покажу вам, кем вам предназначено быть. Мы извлечем эту чудесную страстную женщину. Мы позволим ей отбросить в сторону чопорную учительницу.
— Вы тотчас выпустите меня отсюда.
Он покачал головой.
— Я так давно хочу вас, хочу вас… взаимно желающую.
— Желающую? Вы полагаете…
— Когда вы узнаете, какой счастливой я могу вас сделать, да. Но вы довольно упрямы, не так ли? Этот фасад школьной воспитательницы очень внушителен. Я начал понимать, что должен помочь вам прорваться.
С дрожью в руках я взглянула на приколотые к блузке часы.
— Всегда время! — сказал он. — Какое нам дело до времени в подобных случаях?
— Мне пора уходить.
— Еще нет.
— Неужели вы не понимаете…
— Я понимаю одно. Это наваждение. Я хочу вас, и раз уж вы настолько упрямы, что отворачиваетесь от того, что лучше всего для вас, мне придется настоять на том, чтобы привести вас в чувство.
— Я вас ненавижу, — сказала я. — Неужели вы этого не видите? Вы ждете, что любая женщина бросится к вам в объятия. Но не эта. А если вы посмеете ко мне прикоснуться, вы поступите как преступник, и я позабочусь о том, чтобы вы понесли за это наказание.
— Сколько огня! — поддразнил он. — Какая ярость! Корделия, мы с вами любим друг друга…
— С моей стороны ненависть, — прошипела я.
— Если вы будете сопротивляться… сопротивляйтесь. Но вы скоро увидите, насколько я сильнее вас. Ну же, позвольте снять ваше пальто. Вы раскраснелись, похоже, вам жарко. Моя дорогая, любимая Корделия, вы будете так счастливы… Мы оба будем.
Он силой снимал с меня пальто. Я ударила его ногой, и он засмеялся.
— Неужели вы действительно на это способны? — заикаясь, проговорила я. — Я не одна из ваших служанок, знаете ли, или из ваших арендаторов, которые боятся пойти против вас. Моя семья отомстит за это, и я тоже. Изнасилование карается законом, Джейсон Веррингер, это верно даже для людей вроде вас.
Он взял меня за плечи и засмеялся, глядя на меня.
— Я буду утверждать, что вы пришли сюда по доброй воле, что вы провоцировали меня, обольщали меня — и это правда.
— Вы дьявол.
— Я предупреждал вас о своем великом предке.
Внезапно захватив его врасплох, я вырвалась и подбежала к окну. На этом окне решетки не было. Он был совсем близко, и в отчаянии я голыми руками ударила по стеклу.
Стекло разбилось. Кровь потекла в рукава, забрызгивая корсаж платья.
— О Бог мой! — воскликнул он, придя в себя. — О Корделия, — почти грустно продолжал он. — Вы так сильно меня ненавидите?
Я была сбита с толку. Мои эмоции были так перепутаны, что я не понимала, что именно чувствовала. Я боялась его, да, но в то же время я хотела быть с ним. Я отказывалась допускать эту мысль, но я знала, что половина меня хотела, чтобы он отнес меня в комнату с зарешеченным окном. И, однако же, я совершила эту тщетную попытку освободиться, разбив окно. Я была поставлена лицом к лицу с фактом, что не знаю себя.
Он смотрел на мои кровоточащие руки, и его настроение снова изменилось. Теперь он был сплошная
