Она вскрикнула и обернулась.
– Эй. – Трейс сделал шаг назад, подняв обе руки. – Не волнуйтесь. Это всего-навсего я.
Дрожа всем телом, Лилиан добрела до кушетки и без сил повалилась на нее.
– Вы напугали меня до смерти. Что с вашими глазами? Они какие-то красные и мокрые.
– Все ваш Волосатик. У меня аллергия на кошек. – Трейс скорчил гримасу. – И вы еще говорите, что я напугал вас до смерти. Да когда открылась эта чертова дверца, я был уверен, что игре конец. Но тут ко мне залез ваш мешок блох величиной со слона и прошелся прямо по моему лицу. А вы держались молодцом. Для женщины, которая не сумела соврать ничего подходящего, когда я засек ее среди ночи с рукой, запущенной в карман моих брюк, вы сохраняли потрясающее спокойствие.
– Спокойствие! Да меня дрожь била.
– Да. Но все же вы это сделали. Вот только интересно почему?
Лилиан пожала в ответ плечами.
– Потому что вы нравитесь Волосатику.
– О да, это уважительная причина!
– А тот подлец – Рэкли – ему не понравился. Он так и набросился на его ногу.
Трейс удивленно поднял бровь.
– Он действительно сделал это? Возможно, в конце концов я полюблю кошек.
Лилиан показала Трейсу карточку, которую держала в руке.
– Харпер Монтгомери оставил мне визитку. Я должна позвонить, если увижу вас. Он написал на обороте свой домашний телефон. – Лилиан перевернула карточку и… застыла, словно громом пораженная. На обороте был вовсе не телефонный номер, а записка: «Ляг на дно, парень, и не унывай. Я свяжусь с тобой».
– О, Господи, – прошептала Лилиан. – Так он знает.
Трейс взял карточку из ее похолодевших пальцев, прочел записку и тут же выругался.
– Да, – кивнул он. – Харп знает. Интересно только откуда.
Лилиан на секунду нахмурилась, потом глаза ее расширились.
– Он заметил синяк у меня на запястье, но… – Она покачала головой, а затем вдруг воскликнула: – Ванная! Он ходил туда. Я не смогла придумать, как его остановить.
Лилиан кинулась в ванную. Так и есть. В корзине лежали окровавленные ватные тампоны.
– И что же он теперь сделает? – спросила она Трейса.
– То, что обещал, – свяжется со мной.
– Вы удивительно спокойны, – холодно заметила Лилиан.
– Он мой напарник. Я доверяю ему.
Лилиан отвернулась, испытав вдруг странное разочарование. А чего она, собственно, ожидала? Что Трейс будет принадлежать ей вечно? Что ж, мечтать не вредно. Простушка Лилиан, школьная учительница, и блестящий агент Трейс Янгблад. Ха! Да с такой внешностью он может заполучить любую красотку.
– Если вы доверяете своему напарнику, – сказала она, – то почему не вылезли и не поговорили с ним.
– Когда в доме был Рэкли? Ни в коем случае. Этого подонка один-два лишних трупа не остановили бы.
Вспомнив холодные глаза Рэкли, Лилиан вынуждена была согласиться.
Через несколько минут они уже были в кухне, где из радиоприемника неслись слезливые мелодии кантри. Трейс называл эту музыку «поплачь себе в пиво». Сам он предпочитал старый добрый рок-н-ролл. В конце концов Трейс подошел к приемнику и выключил его. Лилиан даже не подняла глаз от кастрюль на плите, над которыми колдовала.
– Ну, – потребовал Трейс, – а теперь сообщите мне настоящую причину, почему вы полезли ради меня в петлю.
Повернувшись к Трейсу спиной, Лилиан переворачивала на сковородке бекон.
– А кто сказал, что я полезла в петлю?
– Вы что – с ума сошли? Вы только что солгали агенту по расследованиям. Слышали когда-нибудь об укрывательстве? О даче ложных показаний?
– Во-первых, я не солгала Рэкли. Он спросил, видела ли я вас вчера в магазине. Я честно сказала, что нет. – Оторвав кусок бумажного полотенца, Лилиан вытерла со стола жирное пятнышко. – И я почти не соврала вашему напарнику, когда он спросил о синяке.
Лилиан подняла руку и показала синяк. Трейс мысленно содрогнулся при виде следов, оставшихся по его вине на нежной коже Лилиан.
– Я сказала, что зацепилась за что-то серебряным браслетом. Наверное, он не поверил. Я все время думала о вашем револьвере и боялась, что вы ворветесь и перестреляете всех, если я вас не прикрою.
– Маленькая умница Лили, но ведь вы сами дали мне револьвер.
– Об этом никто не знает.
