застопорилось: появился размерный барьер. Длина земера шесть метров, диаметр два метра — наименьшие габариты для ядерной установки «Плагма». Ни сантиметра больше. Увеличить размеры — снаряд не выдержит давления в глубинах Земли, усилить броню — отяжелеет, придется менять плазменный двигатель, опять изменятся габариты. Заколдованный круг!..
Пока ученые бьются над этим барьером, Дарин выступил со статьей: «Земер будет давать металл».
Тогда и замелькало в газетах новое географическое название — Северокарск. Сейчас это город, и я укладываю вещи, чтобы быть там через три дня.
Но прежде — о плане Петра Петровича.
Уральский рудный бассейн на севере уходит под Карское море. Что же, дробить руду и вычерпывать драгами?..
— Вымыть металл из горных пород! — предлагает Дарин. — Взять в помощь воду, давление и тепло.
Причем совершенно даром: тепло даст Земля, воду и давление — море.
Через три дня я буду на месте.
Скажешь: несамостоятельный, Толька! Готовился на Марс — попал в Заполярье… А я тебе отвечу: семнадцать тысяч! Да, да, из семнадцати тысяч добровольцев, пожелавших выехать в Северокарск осуществлять проект Дарина, отобрали четыреста пять человек… Что меня потянуло — романтика? Может быть… А больше — Дарин. У этого человека ум, воля. Главное же в Дарине — обаяние. Как он читает лекции по кибернетике! И потом, знаешь, раз поздороваешься с ним и, честное слово, будешь нарочно выбирать дороги, по которым он ходит, чтобы встретиться еще раз.
Не обижайся. Марс или Заполярье — для нас с тобой хуже не будет. И ничего не забывай. Поездку в горы мы повторим. Увидим Лабу, вершину Дам-Хури. Будем ночевать у костра, встречать зори. Будем ловить форель.
И вот Северокарск, город в заснеженной тундре. Не простой город, какие мы знаем с детства, а совершенное чудо — город-кристалл. Трудно определить, с чего начать о нем рассказ.
Прежде всего это круг, в поперечнике шесть километров, накрытый куполом из ситалла. В высоте купола — солнце. Сколько бы ни смотрел на город, солнце кажется удивительнее всего. Конечно, оно искусственное, но по яркости обыкновенное, летнее, только чуточку больше дает ультрафиолетовых лучей, отчего люди в городе загорелые, как на черноморском курорте. Каждое утро солнце загорается, вечером гаснет — медленно, как если бы опускалось за горизонт. Становятся видимыми луна, звезды и все краски северного сияния… Если над тундрой пурга — по куполу шарят снежные крылья, и тогда особенно приятно чувствовать теплый воздух, видеть цветы.
В центре города шахта, вокруг нее производственные цехи, тоже из ситалла, только цветного; они кажутся ожерельем, опоясавшим черный агатовый круг — шахтный колодец. Дальше восьми-девятиэтажные здания, между ними сады, детские игровые площадки. Один сектор города не достроен: здесь стоят триста тридцать два земера, которые будут опущены в недра земли. Они выстроены в каре и выглядят очень внушительно.
Шахта — название старое: ни копра, ни подъемников нет. Ствол нарезает единый комплекс-комбайн. Он походит на карусель, состоящую из двух ярусов: нижний снимает грунт, размельчает, перемешивает с водой и по центральной оси-трубе, а дальше по шлангам выводит пульпу за черту города. Верхний ярус укрепляет ствол: прокаливает стены высокочастотным током, спекает в стеклообразную массу. Ствол не будет глубоким — до уровня моря.
В чем основа проекта?
Из шахты на глубину уйдут земеры. Представь в толще земли плоский цилиндр, высотой в четыре километра, диаметром в сорок. Каждому земеру в этом пространстве запрограммирован свой участок. Выйдя к исходному пункту, земер повернет в глубину, дойдет до нижней границы, развернется и параллельным курсом поднимется вверх. Опять вниз, опять вверх, и так все триста тридцать два земера. И задача — взрыхлить рудное тело, прошить его иглами. Мало того, через каждые пять сантиметров квантовые генераторы, вмонтированные в стенки земера, будут давать залп во все стороны, пробивать тончайшие поры — капилляры. Вообрази, что начнется в цилиндре, когда в работу войдет весь батальон земеров!.. В итоге осуществляется главное: земеры сделают зону водопроницаемой.
После этого они пройдут под морским дном, проложат туннель, и, когда вскроют дно, — за дело примется море. Заполнив туннель, оно будет давить на разрыхленный рудный массив, выталкивать воду в шахту — обыкновенный принцип сообщающихся сосудов. Прогревшись в глубине до температуры кипения, вода растворит, вымоет из руд металлы, поднимет их в колодец в виде раствора.
Ты меня упрекаешь: больше говорю о технике, чем о себе. Пойми, Оля: век техники, царство техники… Но я все время думаю о тебе. И пишу тебе письме. Чаще писал бы, но тут такая задача… День и ночь вживаюсь в работу. Ты только не сердись, я протягиваю тебе руку. Через космос — к Венере. И чувствую твою руку в своей. И вижу твои глаза.
С чего я начал в городе? Явился к Дарину.
— Анатолий Шатров? — спросил он.
— Прибыл… — Я подготовил рапорт, чтобы отчеканить как космонавт.
— Вижу, что прибыли, — сказал он. — Ваш земер двести семнадцатый.
— Точно — двести семнадцатый!
Он посмотрел на меня из-подо лба — лоб у него громадный, как энциклопедический том, — и засмеялся:
— Кибернетист…
У меня сразу отпала охота рубить металлической фразой, я тоже засмеялся.
— Откуда? — спросил он.
— Из Томска, — ответил я.
— Закаленный… — Я думал, он скажет «сибиряк», а он сказал: лыжник.
— Как вы узнали? — спросил я.
— По плечам, — ответил он. — В старина о таких говорили: косая сажень…
Вид у него молодой, даже озорной чуть-чуть, глаза дерзкие.
— В общежитие устроились? — спросил он.
— Да, Петр Петрович. Нормально.
— По всем вопросам — ко мне, — сказал он на прощание.
И начались будни. Изучаю земер, системы самоуправления и саморемонта. Снаряд построен на замкнутых циклах: если, например, выйдет из строя лазер, автоматически подается сигнал роботу данной линии, тот приходит в движение, ставит новый… Перфоленты металлические, составлены для всех земеров.
Работаем над чертежами и схемами четверо сменщиков: Федор, Аркадий, Алла и я. Ребята из Одессы, Алла из Семипалатинска. Вчетвером делаем прогулки на загородные холмы. Оттуда город кажется голубой чашей, опрокинутой в снег.
Шесть дней идет спуск земеров в шахту. Сегодня опущен мой. Командовал Дарин:
— Двести семнадцатый!
— Есть! — ответил я, приготовившись к процедуре, до последнего слова изученной по экранам соседей.
— Градус и сектор восьмидесятый!
— Восьмидесятый…
— Наклон к горизонту — нуль!
— Наклон — нуль…
— Расстояние до исходной позиции — двадцать тысяч метров.
— Двадцать тысяч.
— Пуск!
