ему на столик.
— Вон, смотри, Пуаро несчастный, что там.
— Пепельница…
— А в ней?
Леха кинулся в указанном направлении. На столике стояла обрезанная пивная банка, используемая посетителями радиорубки для стряхивания и тушения бычков. Вокруг были рассыпаны крошки пепла, а в самой банке темнел какой-то окурок. Леха осторожно вытащил его.
— Топ, гляди, — прошептал он зачарованно. — Здесь кто-то курил сигару… В банке полно пепла. Значит, ее курили прямо здесь.
Леха на мгновение задумался.
— Точно! Когда мы с Нимфой сюда входили, здесь пахло каким-то странным дымом. — Он понюхал окурок. — Да, именно этой сигарой. Топ, солнце мое! Здесь была какая-то женщина, которая носит накладные ногти, и мужик, который любит посмолить сигаркой. Наш-то Сергей Антонович правильный образ жизни вел и не курил вообще, а этот тип, видать, был еще и наглый, раз при Измайлове раскуривался.
— Или Измайлов от него зависел, поэтому вынужден был терпеть, предположила Топ, вспоминая, какой скандал разводил бывший директор, если в его присутствии подчиненные смели коптить воздух.
Леха с интересом поглядел на нее.
— Правильно. Так, давай дальше смотреть…
Через минуту Топ обнаружила рядом с пультом красную алюминиевую гильзу из-под сигары.
— «Корона», — прочитала она название. — Запоминай, Лех: тот, кто здесь курил, любит «Корону».
Он аккуратно переложил и гильзу, и саму сигару с остатками пепла в заранее подготовленные пакетики.
— На них могут остаться следы, — сказал он Топ назидательно. — В случае чего, можно будет передать их на экспертизу.
Но ей уже надоели эти изыскания.
— Ничего ты никому не передашь, — насмешливо бросила она. — Даже если ты снимешь отпечатки пальцев, как ты установишь, чьи они? Сверяться с ментовской базой данных тебе никто не разрешит. А если ты передашь все улики органам, то стоит им прознать, что ты шарахался тут и ни слова им не сказал о предполагаемом месте преступления, как тебя самого привлекут к ответственности. Ты же истоптал здесь все своими ботинками и истрогал руками… А еще надеешься кого-то разоблачить! Только время с тобой потеряли, сюда катаясь.
Леха тяжело задышал от негодования.
— Ты только что выбросила грабли, а еще смеешь…
Но Топ его перебила:
— Ты лишь предположил, что Измайлова убили именно в радиорубке и именно граблями. Ты лишь предположил, что человек, куривший сигару, курил ее в его присутствии. Ведь вполне может быть, что Серегу кокнули вон в тех кустах, а потом приволокли сюда. А курил кто-то вообще левый. То же самое и с женщиной, обладающей накладным ногтем. По сути, у тебя ничего нет, ни одной улики. Фигня только какая-то.
— Посмотрим! — сказал Леха угрюмо, рассовывая собранное добро по карманам.
— Нечего и смотреть.
Назад Леха ехал в препоганейшем настроении. Топ была права: все собранные им доказательства были какими-то несерьезными и не могли служить отправной точкой для расследования. Но с другой стороны, взять хотя бы сигару: с чего бы человеку прокуривать крохотное помещение радиорубки, когда можно сделать то же самое на свежем воздухе? Ведь погода в субботу была просто отличная… Нет, здесь явно что-то скрывалось. Леха просто чувствовал это.
— Ладно, — проговорил он наконец. — Этот ноготок и сигара — уже кое-что. На свете не так много людей, которые балуются такими штучками. Давай-ка лучше поразмыслим, кто у нас носит такой маникюрчик?
— Бог его ведает! — фыркнула Топ, поглядывая в зеркало заднего вида. Я в отличие от тебя дамам ручки не целую.
— Так ведь я тоже не знаю! — оправдался Леха. — Ваши настоящие ногти отличить от поддельных — все равно что выяснять, у кого вставные зубы, а у кого свои. Пока в стакане челюсть не увидишь, в жизни не догадаешься!
Топ угрюмо крутила баранку и не отзывалась.
— А знаешь что? — произнесла она после некоторого молчания.
Леха встрепенулся.
— Что?
— Сигарками-то среди наших балуется только Боря. Больше я никого не припомню. И, между прочим, у него по всему кабинету валяются точно такие же гильзы, как та, которую я нашла.
— Точно! — воскликнул Леха. — Только зачем ему убивать Серегу? Они вроде всю жизнь не разлей вода были?
— Ну я не знаю… Но мы это выясним.
Леха засмеялся.
— Что, и тебя зацепило дело о сломанных ногтях и исчезнувшем покойнике?
Топ смерила его гордым взглядом.
— Да вот! Все из-за тебя! Лишил несчастную женщину покоя и радуется! Жила, никого не трогала, а теперь вот сиди и ломай голову, почему нашему замдиректору Боре потребовалось пристукивать нашего директора Сережу.
ГЛАВА 3
Все редакции альянса были погружены в траур. Со стены в коридоре на входящих поглядывал украшенный черной ленточкой покойник, чье лицо вопреки всеобщей скорби было на редкость жизнерадостным. Софочка вырезала его из какой-то фотографии, вследствие чего на Измайловском плече почему-то оказалась посторонняя рука. По альянсу тут же пошли подпольные каламбуры, что Сергей Антонович скончался не один: он забрал на тот свет чью-то конечность.
Вообще было удивительно, насколько народ несерьезно отнесся к гибели руководителя. Сначала, конечно, у всех был шок, ужас, то и дело раздавались слова «Дожили!», «Совсем ведь молодой еще!», «Кругом одни бандиты!» и все в том же духе. Сотрудники делились друг с другом слухами о зловещих убийствах в городе, а также о том, что теперь могут задержать зарплату. Но буквально через несколько часов страсти поулеглись, и все пришло в норму: женщины принялись обсуждать мужиков, кино и рассаду, а мужчины предались воспоминаниям о вчерашнем футбольном матче. Однако же работать никто пока не желал. На то была уважительная причина.
Лехе было труднее всех. На него с самого утра повесили составление какого-то хитроумного договора поставки бумаги, и пока все редакции вкупе с Настей и Танькой морально готовились к выносу тела, похоронам и поминкам Измайлова, он вынужден был перебирать нормативные акты. Досады добавляло еще то, что продавщица Валя рассказала не только Топ, но и всему народу, что Кобец пытался кадрить нового PR-менеджера[3] Ярославну Князеву, однако вопреки всем ожиданиям был позорно послан на фиг.
Вообще появление этой Ярославны возбудило нездоровый интерес коллектива. Раньше никаким PR-ом в альянсе и не пахло, а тут Боря привел какую-то сногсшибательную девицу, посадил к себе в кабинет и велел сотрудникам помогать во всех ее непонятных начинаниях. То, что она нравилась ему, было видно невооруженным глазом, и народ сразу же решил, что она Борина любовница. А что еще думать, если
