Более того, решился действовать ещё смелее. Следует сказать, что родился я в жалком и ужасном, донельзя загаженном всевозможными промышленными отходами городишке под названием Стречфорд. Тот сделал все, что мог, дабы сделать меня таким тщедушным и хилым душой и телом. И вот, наконец, наступил момент, когда этому местечку представилась возможность оправдать свое существование. Я решил использовать его в эксперименте в целях подтверждения эффективности обретенной власти в расширенном радиусе действия.
В тетради написал в этой связи четкую и категоричную фразу:
«Все жители Стречфорда умрут завтра в полдень».
На следующее утро специально вышел пораньше из дома, чтобы купить радиоприемник. Просидел около него целый день во ожидании срочного, полного ужаса сообщения о гигантской катастрофе, унесшей тысячи человеческих жизней.
Но ничего подобного не случилось! Я был ошарашен. Ведь все, что было задумано, полностью провалилось! В пору лишиться рассудка. Неужели моя сила исчезла столь же быстро и неожиданно, как и появилась?
Или же власти, опасаясь всеобщей истерии, специально запретили распространять малейшие сведения о катаклизме?
Не медля ни секунды, я сел на поезд, идущий в Стречфорд. Приехав в город, прямо на вокзале начал осторожно вести расследование и вскоре убедился, что город цел и невредим. Подумалось, а вдруг все отвечавшие на мои вопросы горожане участвовали в организованном правительством заговоре молчания? Может быть, правительство уже проведало о том, что появилась какая-то грозная и чудовищная сила неизвестного происхождения и сейчас ищет способы нейтрализовать ее?
Но не было заметно никаких разрушений. На улицах, как всегда, разъезжали машины, повсюду над почерневшими от копоти крышами домов стелился дым из труб бесчисленных заводов.
Домой я вернулся поздно вечером Угораздило же при этом нос к носу столкнуться с хозяйкой дома, которая принялась браниться по поводу просроченной квартирной платы! Удалось выторговать у неё ещё один день. Войдя в Квартиру, сразу же достал дневник и принялся сочинять рассказ о смерти этой мегеры, моля Бога о том, чтобы чудесная сила меня не оставила.
Можно представить, с каким удовлетворением я воспринял на следующее утро известие о её гибели. Соседи нашли бездыханное тело на ступеньках лестницы, ведущей в подвал. Как и было предсказано, причиной смерти послужила эмболия головного мозга. Значит, угнездившаяся во мне сила продолжала действовать! В течение нескольких последующих недель занялся уточнением её основных характеристик. Прежде всего определил, что использовать её можно было только для достижения реальных, а не каких-то экстраординарных целей. В теории, например, мгновенная смерть всех жителей Стречфорда могла бы быть вызвана одновременным взрывом нескольких водородных бомб. Но в действительности подобное развитие событий оказалось, с удя по всему, делом невозможным, в силу чего мои намерения и не осуществились (спрашивается, чего тогда стоят заявления наших военачальников, — фанфаронство, да и только!).
Во-вторых, она воздействовала только и исключительно на людей. Я пробовал контролировать или, по крайней мере, предугадывать колебания ценных бумаг на бирже, узнавать результаты скачек, предусматривать поведение и поступки начальников на новой работе, но все было напрасно.
Что же касается источника этой таинственной силы, то он так и не проявился. Пришел к выводу, что играл все это время роль посредника, своего рода доверенного лица мрачной Немезиды,[2] незримо соединявшей перо и страницы моего дневника.
Иногда мне казалось, что написанные фразы были всего лишь скромными отрывками из какой-то толстенной книги мертвых, существующей где-то в другом измерении. Порой возникало ощущение, что в процессе сочинительства мои предложения накладывались на уже существующий текст, сотворенный неким не менее ужасным писцом «оттуда». Сформулированные мною фразы как бы текли по уже занятым его уплотненным почерком строкам и, таким образом, наши времена пересекались, тут же притягивая с вечных берегов реки Смерти роковой приговор новой жертве в реально существующем моем мире.
Я заботливо прятал свои записи. Они были опечатаны и находились под замком в большом стальном сейфе. Творил исключительно в обстановке глубочайшей секретности, принял все необходимые меры, чтобы никто не смог бы выявить связь между мной и все растущим числом смертей и катастроф. Правда, в большинстве своем последние были обусловлены чисто экспериментальными целями и принесли мне лишь минимум пользы, а то и вообще ничего.
Тем сильнее я был удивлен, когда обнаружил, что время от времени нахожусь под наблюдением полиции.
В первый раз отметил это, когда просто смотрел на улицу. Увидел, как новая квартирная хозяйка оживленно разговаривает с участковым инспектором, показывая при этом на окна моей квартиры и многозначительно кивая головой. Я счел тогда, что таким образом она намекала на наличие у меня телепатических и гипнотических способностей.
Через несколько дней совершенно незнакомый человек — как потом было нетрудно догадаться, был переодетый полицейский — остановил меня на улице под каким-то надуманным предлогом, втянул в никому ненужный разговор о погоде, пытаясь, без всякого сомнения, выудить кое-какую информацию.
Естественно, никто и ни в чем меня открыто не обвинял, но через какое-то время стало очевидным, что и начальник как-то странно посматривает в мою сторону. Пришел к выводу, что обладание необычной силой создало вокруг меня особенное поле, как-то воспринимаемое другими людьми. Именно поэтому окружающие и стали проявлять внимание к моей личности.
Потом аура стала, очевидно, видна все большему количеству людей стали глазеть в очередях, на автобусных остановках и в кафе. Последовали первые косвенные намеки, причем больше всего интриговало то, что они носили скорее характер шуточек. Когда число их возросло, начал понимать, что время существования потаенной силы подходит к концу. Это означало, что вскоре я уже не смогу использовать её без риска быть раскрытым. В этой связи возникла необходимость уничтожить дневник, продать сейф, который так долго хранил секрет и, возможно, воздержаться от того, чтобы даже думать о своем даре, так как даже от мыслей о нем сияние усиливалось.
Вынужденное расставание с такой властью и именно в момент, когда я только-только начал осознавать и понимать её бесконечные возможности расценено было мной как жестокая насмешка. Судьбы. По причинам до сих пор мне неведомым позволили заглянуть в таинственный мир безвременья и сверхъестественного, перешагнуть границы обыденности и банальности жизни. Так ли уж тогда было необходимо, чтобы власть и талант предвидения, которые открылись во мне, вдруг разом и навсегда исчезли?
Терзаясь этим вопросом, я в последний раз перечитывал записи. Тетрадь была заполнена почти до конца, подумалось, что дневник представляет собой одно из самых значительных произведений литературы за всю её историю, несмотря на то, что никогда и нигде не будет опубликован. В нем на деле выявилось торжество пера над мечом!
Пока я с удовольствием размышлял на эту тему, в голову пришла замечательная мысль. Я неожиданно нашел способ, простой и очень хитрый, как сохранить силу в самом что ни на есть обезличенном виде, оставив при этом все её смертоносное воздействие на людей, лично не применяя её и не намечая новых жертв.
План выглядел так: напишу рассказ, в котором абсолютно правдиво изложу историю своего открытия и все, что произошло потом. Детально опишу все, что случилось со всеми моими жертвами, сообщу их имена и фамилии, расскажу подробно о всех проделанных экспериментах и о постепенном заполнении дневника. Буду максимально правдив и не утаю ничего. В завершение расскажу о решении отказаться от использования этой силы и опубликовать беспристрастный и полный отчет обо всем.
Сказано — сделано. После нескольких недель упорной работы новелла была написана и опубликована большим тиражом.
Вас это удивляет? Ну что ж, могу вас понять. Если бы все произошло так, как изложено, тогда я сам себе подписал бы несмываемыми чернилами смертный приговор и самолично вскарабкался на эшафот. Но я забыл упомянуть одну совсем маленькую деталь, точнее сделал это нарочно: речь идет о концовке, ведь в завершение я приготовил вам сюрприз, так сказать, in cauda venenum.[3] Как и любой хоть чего-нибудь стоящий рассказ, мой также содержит финальную встряску, но настолько
