англичане полагали, что они являются немужественным, инфантильным и женоподобным народом. (В отношении «восточного народа», населявшего «Индию» Гитлера, (т. е. в отношении русских) также бытовало представление об их «женоподобности» — в отличие от мужественных немцев.) «Смешанные» в расовом плане браки с индийцами уже с середины XIX в. расценивались как вырожденческие. Отношение к их потомкам, евразийцам, один британский историк в 1973 г. прямо назвал «постыдным».[894] (Евразийцы не считались гражданами Британии, они не имели права голоса и даже не могли жить на территории Англии.) Евразийцев изображали расово неполноценными, «недостойными и раболепными», болезненными; они являлись «предостережением против смешения рас».[895] Вероятно, именно это имел в виду Розенберг, цитируя афоризм Ницше: «Берегитесь слез слабых!». Англичанам же с их имперскими устремлениями не понадобилось никакого Ницше, чтобы сформировать такое отношение.
В одном английском колониальном романе 1914 г. представитель имперской власти после подавления восстания индийцев говорит своему собрату по расе: «Вам лучше ничего не понимать, по крайней мере в Индии. О вещах, которых человек не понимает, он предпочитает не думать».[896] После индийского «мятежа» 1857 г. колониальные британцы окончательно утвердились во мнении, что
184
характер «туземцев» чужд им. «Неспособность прочувствовать Индию вовсе не расценивалась как ограниченность — многие даже видели в этом особое преимущество, необходимое выражение превосходства их <собственного, британского> характера»: «Вы не поймете темного духа туземцев… А если бы вам это все-таки удалось, вы бы заболели <от этого>».[897] Именно «непонимание народов Индии… казалось доказательством морального превосходства <англичан>, а отсутствие симпатии к ним — необходимым условием… превосходства английского характера».[898]
При таком подходе подобное «превосходство» должно было постоянно усиливаться — ведь сфера
185
Незнание «бездн непостижимого», незнание того, чем и как живет индийское население, и отсутствие интереса к этой сфере было признаком «элитарной исключительности» — по крайней мере в среде благопристойной и самодовольной буржуазии.
Страх имперских британцев перед демонически-экстатической тьмой Индии сродни страху «фёлькише» бюргеров перед ужасающей беспредельностью «восточного пространства». Тот ужас, который испытывали бюргеры, как бы принял эстафету давнего страха перед беспредельностью душевных глубин героев Достоевского (которого когда-то в Германии понимали лучше, чем в любой другой стране, — лучше, чем в самой России до 1905 г.). Это был страх перед «болезненной», «парализующей жизненную силу галереей идиотов» с якобы «антигероическим» морализмом, связанным с осознанием человеческой вины и представлением об искуплении в духе Христа. Надо было раз и навсегда покончить с бормотанием об общечеловеческой гуманности «с испорченной кровью», с бормотанием об «общечеловеческой любови», со всем столь же «противоестественным… как египетско-африканский мазохизм», со всей этой «русской болезненной привычкой представлять уголовника несчастным, а обветшалое и прогнившее — …'человечностью'», — заявлял Альфред Розенберг.[906] Позже Генрих Гиммлер также уверял, что «часть
Русских следовало изгнать из немецкой «Индии» и переместить за Урал. Недочеловеков, живущих за этим пределом, Генрих Гиммлер покорять не собирался. Видимо, для немецкой Индии Гитле
186
pa, для «восточного пространства», Урал должен был стать тем же, чем для Британской Индии была северо-западная граница. Эта граница, согласно английскому вице-королю лорду Керзону, давала Британии «физическую и моральную территорию, необходимую для расы экспансивной и имперской».[910]
(Ссылаясь на наличие такой территории, в 1932 г. Великобритания отказалась выполнить требование Лиги наций и снять с вооружения свои бомбардировщики, якобы необходимые для защиты от «диких» туземцев на границах Индии.[911] Я не располагаю сведениями о том, что британский парламент когда-либо принимал резолюцию, требовавшую распространения Женевской конвенции и на колониальные войны (как это сделал немецкий рейхстаг в 1896 г.[912]). Мало известно, что, к примеру, в 1928 г. доля расходов на военные нужды в бюджете Британской Индии вдвое превышала военные расходы фашистской Италии и составляла две трети от соответствующей доли расходов милитаристской Японии.[913])
Необходимость постоянно бороться с «недочеловеками», живущими вдоль Урала, будет «сохранять молодость» немцам Генриха Гиммлера, — обещал этот рейхсфюрер СС. И «поскольку естественного заслона от этих людских масс не существует, то нам необходим восточный вал, и делать его придется из живых людей. Длительная пограничная война на востоке создаст суровое племя и не позволит нам впасть… в мягкотелость»,[914] — заявлял Гитлер.
Когда же ситуация, немыслимая с точки зрения расовой доктрины, все-таки сделалась политической реальностью, когда «восточное пространство» стало брать верх над «арийской кровью», — Гиммлер