внезапно застыла в своем неожиданном осознаний ситуации положения, в котором все оказались.
– Однако, – задумчиво сказал старший. Затем, помолчав некоторое время, добавил, – вы на редкость удивительно убедительны.
– Это потому, что мне действительно туда необходимо, – Мэту он понравился. Всегда приятно разговаривать с приятными людьми. В смысле, совсем не то, что с неприятными.
– Петрович, выдайте товарищу два ретранслятора, и пожалуйста, проследите, чтобы все было правильно подключено, – с какой-то бешеной весёлостью и дьявольской хитринкой смотрел он на Мэта, и тому показалось, что он видит наяву его лукавое лицо с конопушками, залихватскими усиками и прищуренными серыми глазами.
Толпа качнулась к ним и вновь зароптала.
– Панове, здесь же настоящий протекционизм!
– Да-да! Двойные стандарты!
– Посмотрите, они его пускают! А чем хуже мы?
– Он один из них, видите, у него корпус восточного блока!
– Ну и что? У его напарника обычный «кузнечик», совсем новый.
– Я не понял, панове, мы будем их убивать, или нет? Мне уже домой пора, а вы всё тянете...
– Предлагаю составить петицию в ООН. Пусть против них введут санкции...
– Идите вы со своими петициями, тут стрелять надо, а не санкции вводить. И почему нам не разрешают здесь огнестрельное оружие? Это лишает меня возможности проявить себя как незаурядную личность...
Мэт повернулся к толпе, и медленно обвёл всех тяжелым взглядом. Стало тихо, только кричали чайки, шумел прибой и чем-то звякал Петрович, подсоединяя ретранслятор.
– Большое вам спасибо! Снеж, идём, – Мэт пожал старш
Немая толпа проводила их непонимающими взглядами. И всё время, пока можно было слышать поверхность, там было мертвецки тихо. Только один дроннер из наряда охраны негромко насвистывал «Амурские волны».
Разобравшись со вторым ретранслятором, они вновь устремились вглубь подземных горизонтов, навстречу тухлым сквознякам, стонущим звукам и мечущимся теням. Снеж зябко поёживаясь, грустно топала сзади, переживая свои страхи и моля Бога о скорейшем окончании затянувшегося кошмара, а Мэт всё уверенней набирал ход, так как уже почуял врага. В чёрной темноте нижних уровней злобно шевелилась знакомая Тьма. Она вскидывала свои мохнатые щупальца, рассыпая во все стороны ядовитые чёрные брызги, которые отравленными плевками разлетались по сторонам, пропадая в чёрной, туманной дали. Основная их масса устремлялась как раз в сторону южных позиций зловещего Бастиона.
«Вот откуда берутся чёрные мухи, думал размеренно шагающий Мэт, здесь находится их поганое гнездо. В смысле, логово змеиное... то есть, тьфу – мушинное».
«Очевидно, снова придётся мне столкнуться в единоборстве с Тьмой. И я совершенно этого не боюсь. Я не испугался в прошлый раз, не испугаюсь и сейчас. Не на того она напала. Тем более что я изменился – я теперь другой, и я теперь не один. Синий тоже стал другим, мы теперь по-другому с ней потолкуем».
Синий весело сиял в нём с возрастающей силой, а по другую сторону чёрной амёбы Тьмы он увидел яркие пушистые точки. Первая была похожа на мягкий надутый кубик, такой же, как его Синий, когда тот вселялся в белую точку, только этот был зелёным. Второй был похож на пушистую баранку - этакий желтый, мягонький бублик. В море тьмы они смотрелись великолепными путеводными маяками. Вокруг зелёного радужно сиял яркий ореол ауры Алекса, а вокруг желтого – бледная туманность Педро.
«Ну, вот, мы и встретились, – почти с нежностью подумал Мэт. – В смысле, к этому идём. Ужасно, оказывается, не хотелось быть одному в эту суровую минуту. А такой толпой и батьку не страшно бить. Наверное, это их дроны так светятся. Те, разумные, которые спали. Это их разумы я вижу сейчас. Разбудили их уже, видать. Слышишь, Синий, похоже, твои друзья на подходе, ты рад?».
Синий задумчиво колыхался, словно пытался что-то вспомнить, но никак не мог. А Мэт, тем временем, с удивлением рассматривал, проглядывающие сквозь клубящиеся покровы Тьмы, в самом её низу, чужие бледные лохматые точки. Одну, вторую, третью... десять. Фигасе припарки, только и успел подумать он, как начались непредвиденные им события.
---- ---
**** ****
Лишь только «эфы» занялись тщательным исследованием аномалии, то есть, попросту, принялись осматривать, обстукивать и обнюхивать места соединения стен, пола и потолка, как подозрительная стена неожиданно и с глухим рокотом быстро ушла вверх, а за ней, в просторном, ярко освещённом, помещении, обнаружилась целая когорта «головоглазых» гвардейцев, ощетинившихся всевозможным оружием.
– Опасность, Алекс! – только и успел крикнуть Куб, как начался совершенно никаким образом не управляемый бой.
Гвардейцы, очевидно, уже готовые к этому событию, в отличие от штурмовиков, сразу дали залп из всех своих вооружений. «Эф» практически смело этим дружным залпом в упор, поскольку они внезапно оказались на линии огня и не успели отпрыгнуть в сторону. К счастью для штурмующих подземелье, этот залп оказался и последним, поскольку стоящие сразу за «эфами» «бамы», проявили себя с наилучшей стороны. Картечь их броню не взяла – вся разлетелась рикошетами, разя чужих и своих. «Глушилки» не оказали на них ровно никакого воздействия, а огнемётчиков они просто мгновенно выбили их строя своими штурмовыми пушками, не дав им извергнуть огонь из своих систем. Алекс, никогда раньше не видевший подобного оружия в действии, если не считать художественных фильмов, был просто потрясён эффективностью его применения. Выстрел пушки в стесненных условиях подземелья звучал резко и мощно, надолго оставляя звон металлического оттенка в ушах, словно по ним со всего маху ударили сухой сосновой доской. А снаряд из короткого ствола разносил мишень вдребезги, не оставляя ни малейшего шанса на выживание. Параллельно со звонкими хлопками пушек, пронзительно завизжали скорострельные мини-пулемёты, заменяющие штурмовым «бамам» левый манипулятор – со звуком циркулярной пилы они буквально резали гвардейцев на разваливающиеся части.
Секунда, и всё было кончено. Ещё падали последние изрезанные пулями «головоглазы», а штурмовые «бамы» уже веером вдвинулись в проход, затянутый сизым дымом сгоревшего пороха и палёной изоляции, и заняли оборону в полной боевой готовности. Сияющие лампы освещения, на поверку оказались тускло тлеющими аварийными плафонами, как только глаза, привычные к полумраку инфравидения, освоились с обстановкой. Алекс только и успевший, что выхватить правый меч, лихорадочно дёргал заклинивший левый, уже понимая, что в нём нет необходимости – поверженные враги были совершенно не опасны. И тут ему подумалось – вот это игра у нас пошла, сплошная бойня островного масштаба – натуральная война с пушками и пулемётами. И ещё ему подумалось – все игры с оружием заканчиваются войнами.
– Ну-ну, – неопределённо сказал Педро, глядя на дымящиеся, искрящиеся и подёргивающиеся останки неприятельской гвардии – это вам не с зомби па-деде танцевать... Всем – оценить потери, осмотреться по сторонам. «Бамы» – охранять, «скорпионы» – разведка, рейнджеры – оказание помощи.
Потери, к сожалению, были – четыре «эфы» полностью вышли из строя, а среди остальных бойцов группы имелись повреждения различной степени тяжести. Неприятельские потери подсчитать было трудно, поскольку от расстрелянных пушками дронов не осталось целого ничего, даже голов.
Жанна плакала, ей сильно не повезло – она не успела уйти с линии огня, и заряд картечи оторвал ей правый манипулятор и повредил поворотный узел. И теперь она была не боец. Совершенно непострадавший Алекс, подошел к ней и виноватым голосом сказал:
– Жанна, не расстраивайтесь, никто не ожидал, что там такая засада. А дрона вашего, Карчмарь в два счёта починит, он в этом деле самый лучший мастер. Будет ещё ваш «гепард» скакать по Острову как новенький...
– Я такая невезучая, – с придыханием всхлипывала та, – мне всё время не везёт... Скоро брат с работы вернётся, а я тут дрона не уберегла...
Алекс неуверенно приобнял её, стараясь не касаться повреждённых участков, и легонько погладил по клиновидной голове:
– Ну, что вы Жанна. Вы же совсем не виноваты. Не надо так сильно расстраиваться...
– Я плохо понимаю, что с тобой происходит, но мне очень хочется помочь тебе, Жанна. Я могу немедленно заняться исправлением твоего модуля, у меня есть достаточные навыки в этом. Правда, у Синего Куба ремонт всегда получался лучше, чем у меня, но его, как я уже не раз говорил, с нами нет. Он умер. И вот с этим совершенно ничего нельзя поделать, а с починкой твоего модуля можно спокойно разобраться, надо только инструменты и запчасти. Правда, Алекс?
– Спасибо тебе Куб. Прости меня, я плохо о тебе думала. Теперь я вижу, ты настоящий человек... то есть, дрон, – Жанна улыбнулась сквозь слёзы, глубоко и облегчённо вздохнула, и сказала Алексу: – Ну, всё, хватит обниматься, что это ещё за телячьи нежности...
Алекс покраснел и отстранился от неё, испытывая неловкость вперемешку с жалостью, а Куб с какой-то грустной интонацией сказал:
– Ах, Жанна! Вы неправы дважды – я не человек, и я не дрон. То, что я не человек, я знал сразу, как только смог идентифицировать себя как разумную личность, а то, что я не дрон, я понял недавно, после того, как пострадал от выстрела нехорошего человека. Будь я дрон, я бы без сомнения погиб, или же полностью лишился памяти, что, по-моему, равнозначно. Но получилось, что я жив и нисколько не
