Маркиз почувствовал явственные рвотные позывы, но сдержался.
– Ну, я тебе скажу, в квартире вонища была – живому человеку не выдержать! – продолжала старуха весьма оживленно. – Один из милиции даже в обморок чуть не свалился! Меня понятой вызвали. Там от Славки, почитай, ничего не осталось, при такой-то жаре! Врач сказал, что недели две он так пролежал, убитый-то.
– Так что – убили его, или сам умер?
– Ясное дело – убили, раз кровищи вокруг немерено! Хоть и сгнило все, но сразу определил врач, что зарезали его. Может – в пьяной драке, а может, еще чего не поделили. Квартиру опечатали…
– А где же печать? – встрепенулся Маркиз.
– Да кто же ее знает, может, дети сорвали… Ну так давай деньги-то, – напомнила старуха.
– Держи, если ничего не забыла мне сказать, – протянул Маркиз купюру.
Старуха протянула руку, и деньги исчезли, как корова языком слизнула. Маркиз собрался уходить, но тут в дверь ввалился здоровенный мужик, несмотря на теплое время, в ватнике и огромного размера грязных кирзовых сапогах.
– Егоровна! – заорал он. – Ты с кем это тут обжимаешься? Ну, мужик, ты попал! – радостно заржал он, разглядев Маркиза. – Она ж у нас вампир! Запросто кровь выпьет и не подавится!
– Тихо ты! – огрызнулась старуха. – У нас разговор деловой. Не прибавишь? – искательно обратилась она к Маркизу.
– Нет уж, как договаривались. – Он поскорее выскочил на белый свет и перевел дух.
Он миновал двор, вышел на Конногвардейский, не спеша дошел до Манежа и свернул на Почтамтскую. Город был удивительно хорош в этот теплый сентябрьский день, и Маркиз почувствовал себя дома.
Чтобы отдохнуть от общения с проклятой старухой и поразмыслить на досуге, Маркиз зашел в кафе на Вознесенском. В кафе почти никого не было, и Маркиз, вспомнив, что толком не поел, заказал сытный ланч. Ему принесли большой кусок мяса, запеченный с сыром, с разноцветным овощным гарниром. Кофе был крепкий и горячий.
Расплачиваясь, Маркиз вынул бумажник и заодно пересчитал деньги. Он дал бабке одну тысячерублевую бумажку. Но вторая тоже исчезла, стало быть, чертова старуха успела каким-то чудом ее спереть. Это называется: ловкость рук и никакого мошенничества. Ай да старая гвардия!
– Хороший у вас кофе! – сказал он официантке, протягивая деньги. – Это какой сорт – не «Робуста»?
Девушка пожала плечами и спросила парня за стойкой:
– Миша, клиент вот интересуется, какой у нас сорт кофе, а я в этом не разбираюсь.
Миша выглянул из-за стойки, вытирая руки:
– Сегодня у нас «Плантейшн», сорт «маленький цветок». А вы любитель?
– Да не то чтобы большой любитель… Как-то раз в Турции пил «Робусту», так мне очень понравился. Ну здесь-то, в Питере, наверное, нигде его не варят?
– Ну почему же! У нас, конечно, попроще – «Плантейшн» или «Арабика», а вы зайдите в специализированные кофейни – «Идеальную чашку», «Мокко-клуб», «Республика Кофе»… Их сейчас много в городе развелось, может, и найдете там «Робусту».
Дома Маркиз застал выспавшуюся энергичную Лолу. Она, напевая, наводила красоту перед зеркалом. Пу И лежал на диване и поглядывал на хозяйку с большим неодобрением.
– Как дела? – обратилась Лола к Маркизу рассеянным тоном. – Где ты был – у своей?
– У какой это «своей»? – немедленно завелся Маркиз. – Я, в отличие от тебя, трахаюсь исключительно по делу! Вот вчера адрес фотографа достал, который снимок сделал!
– Ну и что там у фотографа? – довольно равнодушно поинтересовалась Лола, все ее внимание было занято левым глазом, потому что ресницы никак не хотели расчесываться.
– Плохо, – вздохнул Леня, – убили фотографа…
Лола наконец закончила макияж и повернулась к нему.
– Вот как? – сказала она. – И когда же?
– Когда… По всему выходит, что убили его в начале августа.
– А выставка отрылась…
– Двадцать пятого июля. Стало быть, кто-то узнал, что Расторгуев сумел сфотографировать девицу. А ее никак нельзя было снимать. И фотографа убрали, чтобы он не проговорился о том, где он сделал снимок.
– А может быть, кто-то очень хочет заставить нас так думать? – Лола смотрела очень серьезно.
Леня открыл дверь на балкон и приглашающе махнул рукой.
– Ну что еще за конспирация, – буркнула Лола, но накинула коротенький халатик и выскочила следом.
– Не забывай о «жучках», – прошептал Леня, – не зря они нам подсудобили эту квартиру. Раз Вольф не приставил к нам никого, перед кем мы должны отчитываться, значит, они нас слушают.
Пу И заскулил в комнате, требуя, чтобы его тоже немедленно выпустили на балкон.
– Пока что факты. Выставка действительно была, и на ней висела эта фотография. Фотографа убили, это доказано, убили ножом в собственной квартире, и нашли тело через две недели.
– Ужас какой!
– Значит, от фотографа мы ничего не узнаем. Теперь что у тебя? Ты получила какие-нибудь полезные сведения или просто провела вчера полдня, развлекаясь с мужиком?
Лола молча вошла в комнату и протянула Маркизу снимок Моники, который она нашла в прихожей у Антона Кузовкова.
– Это все? Он что-нибудь говорил на эту тему?
– А зачем, по-твоему, я сегодня туда иду? – рассердилась Лола.
– За этим… за самым… – хмыкнул он, с неудовольствием заметив, как блестят ее глаза.
– За информацией, дорогой, – кротко напомнила Лола.
– Ладно, попробуй, – задумчиво сказал Маркиз, – кроме Антона, у нас осталась еще одна ниточка – тот человек, который послал фотографию папаше Тизенхаузену. Я сегодня спрашивал в кафе, там сказали, что такой кофе, которым пахнул конверт, мало где подают, только в специальных кофейнях. Так что пока ты развлекаешься с этим козлом Антоном, я попробую проработать версию с кофе.
– Не будешь же ты обходить подряд все кофейни города?! – изумилась Лола. – Сердечко не выдержит!
– А что мне еще остается! – рыкнул Маркиз.
Пу И заскулил на балконе, требуя, чтобы его впустили в комнату.
– Несносная собака, – вскинулась Лола. – Кстати, ему нечего есть. Будешь разгуливать по своим кофейням, хоть консервов собаке купи!
– Нахалка! – высказались хором Маркиз и песик, а Маркиз еще добавил ехидно:
– Не забывай предохраняться, дорогая, а то не хватало нам еще проблем с прибавлением семейства!
Антон удовлетворенно вздохнул, перевернулся на правый бок и собрался по обыкновению заснуть. Лола уставилась в его широкую спину. Нужно было что-то срочно предпринять. Она уже выяснила опытным путем, что первые полчаса после близости с Антоном на нее не действует его сверхъестественный животный магнетизм и она способна здраво рассуждать и действовать как нормальный человек. Потом мозги снова отказывали, полностью передавая управление нижней части тела.
Значит, нужно было воспользоваться этим получасом, чтобы хоть что-то разузнать. Беда была только в том, что Антон после сексуальных утех засыпал как убитый. Нужно было спешить – потом его и пушкой не разбудишь.
Она вытащила из подушки перышко и легонько пощекотала голубоглазого Казанову между лопаток.
Антон подскочил как ужаленный и повернулся к ней, выпучив глаза:
– Ты чего? Я щекотки не выношу!
– Антосик! – промурлыкала Лола, округлив глазки. – Не сердись! Просто ты сразу засыпаешь, а я поговорить с тобой хочу!
– Поговорить?! – удивленно спросил Антон. – Ты что ко мне – разговаривать пришла?
