отца. А это бизнес жесткой конкуренции. Ивана очень скоро уберут. Впрочем, как и Степана. Поэтому я хочу, чтобы ты знала все о делах своего мужа. Я имею в виду дела с лесом, с его газпромовскими акциями – в общем, все. И надо сделать так, чтобы в случае его гибели ты могла все прибрать к рукам. Слава Богу, родственников у него нет…
– Да что ты такое говоришь? Я люблю Ивана, а ты…
– А я беспокоюсь о тебе, – перебил отец. – Наверняка Дума примет закон о конфискации имущества тех, кого осудили за торговлю наркотиками.
– Ты меня пугаешь. Это не шутка?
– Вполне серьезно. Пойми, Иван наркоделец, а это очень плохо. Я не говорю о конкуренции. Это ведь в сводках сообщают: задержали наркокурьера – а как они на него вышли? Сдал конкурент. Сейчас вешать начали шестерок твоего муженька. Ты об этом слышала? – Стелла вздохнула. – Вот я и хочу, чтобы ты была готова. Ты должна убедить Ивана перевести на тебя все, что он имеет, законно. Акции Газпрома, магазины – в общем, все.
– Ладно. Я сама думаю об этом почти постоянно. И насчет детей ты прав тоже. Я делаю все, чтобы их у меня с Иваном не было. Я просто боюсь заводить детей. Он сам говорит, что ходит по острию бритвы, по краю пропасти. И знаешь, – пристально глядя в глаза отца, проговорила Стелла, – я бы с удовольствием подтолкнула его в эту самую пропасть. Да, я любила Ивана и была уверена, что буду с ним счастлива. Но его отец… – Вздохнув, она достала сигареты. – Он постоянно обижает меня. А Иван ничего не предпринимает. Иногда говорит – она моя жена, и я люблю ее, не надо ее обижать. В общем, теперь я ненавижу Ваньку. И знаешь, я очень хочу, чтобы он умер. – Стелла прикурила.
– Вот мы и пришли с тобой к общему мнению. Знаешь, ненависть Степана к тебе понятна. По крайней мере мне. Мы любили одну девушку, и она стала моей женой. Кроме того, есть еще пара моментов, которые Степка не может забыть. Впрочем, я тоже кое-что помню. Не спрашивай. Может быть, когда-нибудь я тебе все расскажу, а сейчас…
– Постой, Степан Андреевич любил маму?
– Твоя мама – моя вторая жена. Первый раз я был женат четыре дня. Мама знала об этом… В общем, давай на этом остановимся. Ты постарайся убедить Ваньку все документально оформить на тебя.
– Я и так стараюсь. Но Степан Андреевич…
– Успокойся, – отец обнял Стеллу, – все получится.
– А ты сможешь убить Степана Андреевича?
– Скоро с ними обоими будет покончено, – негромко произнес отец.
– Что с тобой? – спросил Иван. – Ты какой-то…
– Неприятности, – уклончиво отозвался отец, – из недалекого прошлого. Это касается не лично меня, а одного моего хорошего знакомого. Я ему многим обязан.
– А точнее нельзя?
– Тебя это не касается.
– Сейчас меня все касается, мы в одной упряжке.
– У женушки научился перечить отцу?
– О ней другой разговор. Ты до сих пор не понял, почему я женился на ней против твоей воли. Но придет время, и все, что оставит ей отец, будет моим. Понял?
– Он тебя переживет. – Отец криво улыбнулся.
– Но смерть можно и ускорить.
Грознов пристально смотрел на сына.
– Я знаю о вашей вражде из-за Натальи Губановой. И знаю, что ты его здорово подставил. Это мне рассказал твой приятель Абдулин.
– А с чего это он вдруг решил просветить тебя?
– Я рассказал ему о твоем непримиримом отношении к Стелле, и Рафик мне все рассказал.
– Рафик тебе рассказал не все. Но это отношения к твоей супруге не имеет. А с чего ты вдруг с ним откровенничал?
– Он же твой друг и хорошо знает тебя. К тому же, как я понял, ты ему многим обязан. Подожди, а не Абдулина ли эти самые неприятности…
– Тебя это не касается. Лучше решай, что будешь делать с Красноярском. Там, похоже, все вышло из- под контроля. Топорик перепуган и забросил дела. Чусана убит. Кстати, твой приятель Змей тоже.
– Знаю. Кому это надо? На разбор не похоже, на сведение счетов тоже. Свидетелей вздергивают. Не понимаю ни хрена. Ты-то что думаешь? Кто так загуливает?
– Не имею представления, – ответил отец. – Надо что-то решать с Топориком, иначе…
– Пусть твои там и решают.
– Они такие же мои, как и твои. И кстати, твои больше.
– Они кулак, а там нужна голова. Я, наверное, сам поеду. Заодно и насчет леса выясню.
– И не думай об этом. Я тебя не пущу туда.
– Я возьму Артура с парнями.
– Даже не думай об этом, – повторил отец. – Ты мне живой нужен. К тому же там сейчас милиция наверняка проверяет всех и каждого. Пошли туда Стеллу, пора ей заниматься делами.
– Ты понимаешь, что говоришь? Она не знает о том, что мы занимаемся наркотой.
– Ты так думаешь? – усмехнулся отец. – Да ей уже давно все известно. И пора ее вводить в дело.
– Она не будет участвовать в этом. Пойми, мне нужно все, что имеет Командор. Представь, она войдет в дело, а нас накроют, тогда она не получит ничего. А так все останется ей, и она сумеет меня вытащить…
– Ты дурень, – усмехнулся отец. – Это она тебе внушила?
– Я сам так решил. Она любит меня и не бросит ни при каких обстоятельствах.
– Мой сын – круглый дурак. Да она только ради этого и вышла за тебя замуж.
– Это я женился на ней ради прочного тыла. И если бы ты думал о моем будущем, ты принял бы ее. А то никак не можешь позабыть Наташу, которая предпочла тебе Кралина. Я знаю, что делаю, и если не можешь помочь, то хотя бы не мешай. Стелла звала тебя папой, а ты…
– Хватит! – закричал отец. – И больше об этом ни слова. Никогда!
– Надеюсь, ты поможешь мне? – Стелла лукаво улыбнулась.
– И ты еще спрашиваешь! – усмехнулся Артур. – Только все не так просто. Степан Андреевич уж слишком заботится о безопасности своего сынка.
– Все можно сделать без убийства или убрать его руками других. Нам надо серьезно поговорить.
– Когда угодно и где угодно.
– Время и место я сообщу.
– Звонил Суслин, – налив в три рюмки водки, сказал Урядник. – Там канитель непонятная. Вздергивают приятелей Топорика и свидетелей парочку, если не больше. – Он и двое крепких парней подняли рюмки. Морфий, откинувшись на спинку кресла, прикурил и выдохнул дым. – И как вы, наркоманы, живете? – усмехнулся Урядник. – Даже принять не можете.
– Ты живешь своей жизнью, – отозвался Морфий, – я своей. И давай не обсуждать, что я могу и что нет.
– Да я просто так, – пожал плечами Урядник. – Грозный, наверное, в Красноярск скоро бригаду пошлет. Топорик там…
– Трус этот Топорик, – презрительно проговорил один парень. – Курканулся в своем коттедже и сидит, как в крепости. Туда уже менты несколько раз прикатывали. И чего ждет?
Чокнувшись, трое выпили.
– Просто жить хочет, – негромко проговорил Морфий, – и все дела. Многие на его месте тоже бы спрятались. Но дело страдает, менять его надо. А вот на кого? Там деловых нет. Топорик – просто отморозок. И толку от него, что от козла молока. Правда, на его людишек никто не покушался.
– Зато сейчас вздергивают, – усмехнулся второй парень.
– Кента Ванькиного вздернули, – проговорил Урядник. – Змея. Тот…
– Он в натуре змей был, – перебил Морфий. – Святого для него ничего не было.
– А сейчас со святым, – ухмыльнулся первый парень, – жить нельзя. Малейшая слабина, и сразу
