сделал попытку вырваться, но судя по всему, столь странный способ введения наркотика оказал свое действие. Задыхаясь, Димитрий обмяк.Все тело его было в поту, глаза затуманились, а зрачки расширились. Ран грубо развернул его голову к свету.
– Это какой-то новый способ введения мераши, Лиор? – спросил он, выпуская пленника и отступая на шаг.
– Зелье поглощается через кожу медленнее, но более постепенно, – произнес Лиор с глубоким вздохом. – Пупок является естественным природным сосудом, и к тому же кожа там очень тонкая. Конечно, метод этот возможно использовать далеко не всегда, но он весьма полезен. Это открытие отца Магана, и, разумеется, наш Димитрий с подобным еще не сталкивался.
Он покосился на пленника, который слегка подергивался в судорогах с закрытыми глазами.
– Я знаю, Дерини, что ты по-прежнему в сознании, – произнес Лиор чуть громче. – Так что нечего надеяться, что пытки окончатся до срока, если мы неверно рассчитаем дозу. Мы прекрасно знаем, сколько мераши ты способен стерпеть, прежде чем доза станет смертельной. И даже прежде чем сон даст тебе временную передышку. Но сперва придет боль. Точно так же, как отец Маган искушен в различных снадобьях, с помощью которых мы сломаем твою волю, точно так же сэр Галлард искушен в различных способах причинения страданий. И не думай, что истинные твои хозяева сумеют прийти к тебе на помощь.* * *
В этот самый миг истинные хозяева Димитрия обсуждали различные возможности, почему их соглядатай до сих пор не вышел на связь. Принц Миклос Торентский в своей комнате, под крышей донжона Кулликерна, сидел на краешке узкой походной койки, стискивая виски руками. Напротив, в кресле, нетерпеливо ежился Марек Фестил.
– Но мы же знаем, что они совсем близко! – бросил Марек. – Мы получали сообщения от наших разведчиков с того самого дня, как они выехали из Ремута. Если не считать смерти Удаута, все шло как будто бы спокойно… И уж, по крайней мере, не было ни намека, что кто-то распознал двойную игру Димитрия. Поверь, если бы деринийского шпионаобнаружили в самом сердцеCustodes Fidei,мы бы об этом узнали.
– Но он давно должен был связаться с нами, – возразил Миклос, поднимая голову. – Мне все это не нравится. За шесть с лишним лет службы он ни разу не опаздывал больше, чем на пару часов, если контакт был оговорен заранее. Учитывая, что походные условия могут быть довольно сложными, я готов стерпеть отсрочку на день или два. В дороге трудно надолго остаться в одиночестве. Но наши дозорные говорят, что они прибудут в Лохаллин уже завтра. Это означает, что здесь они будут послезавтра. А у нас нет даже самого туманного представления о ситуации. Мы не знаем, каких ключевых людей ему удалось устранить или привлечь на нашу сторону, что он разузнал насчет Халдейна…
– Тогда давай сделаем первый шаг и сами установим контакт, – воскликнул Марек. – Раз уж он где-то неподалеку, то это отнимет у нас не слишком много сил. Время сейчас позднее, он, скорее всего, спит. Мы будем действовать с тобой в паре, а в качестве поддержки и источника энергии используем кого-то из твоих людей. Если все в порядке, то в его воспоминаниях мы прочтем все необходимое. Если он в плену или переметнулся на сторону врага, мы его убьем. Ну и, разумеется, если он мертв, мы тоже об этом узнаем.
Принц Миклос потер лицо руками, затем с усталым вздохом кивнул.
– Хорошо. – Он поднялся на ноги. – Я пойду и приведу кого-то нам в помощь. Не хочу использовать того же человека, что обычно, поскольку напряжение вполне может его убить, если мы станем забирать слишком много энергии.
С этими словами он вышел из комнаты, неслышно закрыв за собой дверь. Марек, поднявшись, принялся расхаживать взад и вперед, а затем подошел к окну и окинул взором расстилавшуюся внизу долину.
Чуть дальше за долиной начинался Колдорский перевал, а между перевалом и замком повсюду горели походные огни войска Миклоса, сиявшие в холодном ночном воздухе, словно самоцветы, брошенные на отрез бархата. Это были врата в королевство Марека, которое обманом было похищено у его родителей отцом нынешнего короля… того самого, что скакал сейчас ему навстречу и должен был оказаться здесь через два дня. Так близко, что он почти мог его учуять…
Он обернулся на шум открывающейся двери и кивнул Миклосу, которого сопровождал невысокий, плотно сложенный стражник.
– Садись здесь, – Миклос указал ему на пол рядом с узкой походной койкой, – и прислонись спиной к кровати.
Этой странной команде человек повиновался без колебаний: как видно, Миклос уже успел взять его сознание под контроль. Торентец усталым шагом подошел к постели и тоже сел, издал глубокий вздох, а затем забросил ноги в сапогах прямо на покрывало.
Марек тут же приблизился и сел на стул по другую сторону от стражника, и принялся выполнять то же самое дыхательное упражнение, что и Миклос. Несколько мгновений спустя Миклос протянул руку, чтобы плотнее прижать голову стражника к кровати и легонько провел ему по глазам. Затем он опустил запястье ему на плечо, пальцами обхватывая шею.
– Порядок, он готов, – произнес Миклос негромко, вторую руку вытягивая вдоль бока. – Ты как?
Марек уже тоже успел войти в транс и с легкостью соединил свое сознание в единую цепь с торентским принцем, взяв его за запястье. Марек был сильным адептом и получил отличное образование, так что ни в чем не уступал своему кузену, однако сейчас именно Миклос должен был вести их обоих, поэтому он с легкостью принял на себя подчиненную роль, пока Миклос развертывал заклинание. На заднем фоне он ощущал вибрации жизненной силы стражника, пульсировавшей синхронно с энергетическими потоками Миклоса. Это был тот самый запас, из которого они могли начать черпать в любой момент.
Их мощный сфокусированный зов понесся вперед, нацеленный на сознание одного-единственного человека, охватывая куда меньшую площадь и расстояние, чем пришлось этоделать Димитрию неделю назад, когда он выходил на связь со своими хозяевами. На то, чтобы обнаружить его, ушло на удивление много времени, поскольку ментальный следего оказался довольно странным и словно бы спутанным.
«Мераша! – уверенно объявил Миклос. – Кто-то раскрыл его!»
Внутреннее напрягшись, ибо воздействие мераши он мог ощутить даже сквозь пелену чужого сознания, Миклос установил контакт, не спрашивая у Димитрия дозволения, да впрочем, он в нем и не нуждался, поскольку защиты у того разлетелись в клочья и не могли представлять серьезной преграды. На поверхности одурманенного сознания мелькали воспоминания о событиях предыдущего дня: лорд Альберт убит, как ему и было приказано, но в силу обстоятельств Димитрий попал под подозрение… А мерзавцу Полину он успел выжечь мозг, прежде чем его схватили…
Димитрий не лишился чувств, его терзала сильнейшая боль, однако он пока не достиг роковой черты, ему предстояло еще многое вытерпеть, прежде чем сработала бы установка, которую Миклос вложил в его сознании именно на такой случай. И все же что-то было неладно… Что-то не так с самой этой установкой. К своему изумлению, Миклос обнаружил, что чье-то чужое сознание касалось Димитрия, чужеродные следы ощущались, словно слабо окрашенные нити на тончайшей ткани, сплетенной Миклосом. Он не мог распознать их источник, но обрывками сознавал, что именно было сделано… и куда вели некоторые из этих нитей.
«Установка изменена, – отметил Миклос. – Теперь посмотрим, удастся ли нам выясните, кто это сделал. Неужели Халдейн?…»
Он устремил направленный луч своего разума к источнику произведенных изменений. Теперь он и сам причинял боль тому человеку, который подпитывал их энергией, но меньше всего его сейчас заботили чужие страдания… Вот он уловил какой-то слабый свет, некое сияние…
В тот же миг вступили в игру куда более мощные, недавно наложенные установки, и задействовали рычаг самоубийства, установленный в свое время самим Миклосом. И хотя тот прекрасно сознавал, какой дорогой ценой обойдется попытка приостановить гибель Димитрия, Миклос с помощью Марека бросил все свои силы и последние запасы энергии на эту отчаянную попытку задержать срабатывание ментальной установки и удержать открытым канал связи еще хоть ненамного, судорожно пытаясь отыскать объяснение, насильно исторгая из разума пленника необходимые сведения.
«Кто? Скажи мне, кто?»
