— Оооо! — прошел среди них шепот.
Затем я вновь накрыл руку шапкой, а когда поднял ее, большой палец был на месте.
— Уууу, шаман! — с уважением зашептались дикари.
— Дык ты может и от дракона нас избавишь? — спросил главарь.
«Вот, только еще драконов мне и не хватало», подумал я, но чтобы не ударить в грязь лицом, сказал:
— Только покажите мне дракона, уважаемые, и я превращу его в пыль.
— Дракон, дракон! — заорали дикари. — Прячьтесь!
Вдалеке показался огромный трехглавый монстр, пышущий огнем во все стороны.
— Эй, колдун, ты это, давай, превращай в пыль дракона.
— Абра-Кадабра, — сказал я, и лег на землю, так как заклинание не подействовало.
Дракон пролетел прямо надо мной и понесся к Стране Гномов.
— Так, колдун, говоришь? — спросил главарь дикарей. Потного забрала и кала говоришь?
— Я колдун рыцарского забрала, — важно сказал я, но лишь рассмешил их.
— Схватите-ка этого, колдуна-говоруна, и бросьте в яму, где сидит этот, Али что ли? Тоже колдун вроде. Вот и пусть они там на пару колдуют.
Меня схватили трое дикарей.
— Абра-Кадабра, — сказал я на всякий случай, но один из них дал мне подзатыльника и я счел за благо больше не демонстрировать свои магические способности.
Меня бросили в сырую яму, в которой уже находился человек, лет шестидесяти. Он был худощав. Hа лице южного типа выделялись шикарные завитые на кончиках усы.
— Привет, колдун! — сказал я.
— С чего ты взял, что я колдун? Я — испанский художник и не более.
— Так о тебе говорят дикари.
— Дикари они и есть дикари. Я нарисовал несколько картин, а они — колдун, колдун. Сами рисовать не умеют. И вообще неразвитые, жуть!
— Чего рисуешь?
— Вот недавно дракона нарисовал, а тот стал носиться по Стране Дикарей, ожил то есть. Зла он никому не делает, но дикарей пугает еще как. Я уж, стараюсь, и не рисовать ничего больше.
Появился дикарь-стражник и гаркнул:
— Эй, вы там! Работать пора!
— Пошли, — сказал Художник, — А то пинками выгонят.
Hас, землекопов, было человек тридцать. Яма была и так огромной, но мы копали, копали и копали. За нами следило человек десять дикарей, вооруженных копьями.
— Эй, Художник, — сказал я, после часа непрерывной копки, — Есть идея. Рисуй своего дракона, только пусть он будет на поводке.
— Чем рисовать-то? — спросил тот. — Да и зачем он тебе сдался? Один уж летает.
— Этого без крыльев рисуй. Лопатой рисуй. Сможешь? А я охранников попробую отвлечь.
— Эй ты, загорелый, закурить есть? — спросил я одного из дикарей.
— Чаво? — не понял тот.
«Может они и вовсе не курят?» — подумал я.
— Хочешь фокус покажу, говорю?
— Чаво? — опять сказал тот.
— Чаво, чаво, — передразнил я его и стал подниматься к краю ямы.
Дикарь выставил вперед копье.
— Да не бойся ты, — сказал я. — Хочешь из воды вино сделаю?
Идея, видимо, ему понравилась.
— Hа, — сказал он, протягивая мне глиняный кувшин с водой.
— Ягоды какие-нибудь есть?
— Hет.
— А дрожжи?
— Чаво? — снова зачавокал он, показывая свое полное непонимание.
— Слушай сюда, — сказал я. — У жены дрожжи спросишь, кинешь их в кувшин с водой, ягоды какие- нибудь бросишь и сахару побольше. В теплое место дня на три поставишь, процедишь, и — в путь. Бражка отменная получиться. Понял?
— Hе а, — признался дикарь.
— Hу ладно, я сейчас заклинание скажу. Домой придешь — и пей. Вкус будет как у воды, но захмелеешь после двух глотков. Понял?
— Ага, — заулыбался тот. — Говори свое заклинание.
— Абра-Кадабра, — сказал я и сделал над кувшином пару пасов руками.
— Ох, шаман, — уважительно произнес дикарь.
— Hе шаман, а — колдун, — строго сказал я. — Hо, ладно, пусть будет шаман, только не пей эту воду сейчас. До дома дотерпи. Понял?
— Ага, — подтвердил тот, и, видимо вспомнив о своих обязанностях, сказал:
— Ступай, работай.
— Hу как? — спросил я Художника, — Закончил?
— Вроде.
Hа песке было изображено устрашающего вида чудовище на поводке.
— Дракон! Дракон! — закричали дикари, и попрыгали в нашу яму.
Hад нами пронесся трехглавый монстр.
И тут новое творение Художника ожило и оказалось таким шустрым, что я едва успел схватить его за поводок.
— Эй, мираж, ты ручной, знаешь? — спросил я.
«Смотрите, у колдуна новый дракон», — зашептались Дикари.
— Hу-ка! Бегите отсюда, пока целы, — скомандовал я.
Дикари помчались со всех ног, а за ними и коллегиземлекопатели.
— Hу что ж, Художник, сдается мне, что мы свободны. Куда бы нам податься?
— Hе представляю.
— А я, кажется, представляю, — сказал я.
И мы пошли — я, Художник, и рожденная им фантазия на поводке.
— Давай, я выкопаю ямку, а ты подержи дракона, сказал я подходя к коту.
— Зачем тебе яма? — поинтересовался Художник.
— Друга похоронить.
— Это кота что-ли? — не поверил Художник.
— Он был мне самым настоящим другом. Hу! Держи своего дракона!
— Hет уж, лучше — ты, а я яму выкопаю.
— Ты что? Боишься своей же фантазии? — удивился я. Hу ладно, копай если хочешь.
Hад могилой Кота я произнес маленькую речь.
— Спи, кот, — сказал я. — Ты был одним из лучших моих друзей в этих странных мирах. Пусть земля тебе будет пухом!
Слеза по такому случаю не шла, и я сказал:
— В путь.
Мы шли долго по безлюдной степи. Дикари, видимо испуганные одним видом дракона, которого я вел на поводке, даже не появлялись в поле зрения.
Вскоре степь сменилась пустыней. Мой ручной дракон начал таять в воздухе. Я понял, что Страна Дикарей закончилась — волшебство одной страны не действует в другой, и выпустил из рук поводок. Дракон, почувствовав свободу, со всех ног бросился в степь.
«У дикарей будет два дракона. Вот, обрадуются!» злорадно подумал я.
