программы. Если Хейно покажет, как ими пользоваться…
— Покажу, — сказал Хранитель. — Ничего сложного там действительно нет, мы ими на первом курсе развлекались, прикольные мультики про преподов лепили.
— Ну и вот, — продолжил Авдей. — Сделать мультик вперемешку с документальными кадрами, — кинул он на видеопланшетку. — Общая протяжённость — минут двадцать, не больше. И плавающий файл по объёму не очень большой получится, и тему всесторонне осветить можно. Главное, посмешнее показать всю вопиющую глупость ситуации: огромная масса народу, две тысячи сто девятнадцать обитаемых планет, — и все безропотно позволяют распоряжаться собой трём архонтам, которые уже вконец свихнулись от ничем не ограниченной власти и вообразили себя вершителями судеб. А чтобы не было упрёков в клевете, к мультфильму добавить ссылку на бесплатные складские сайты в директории Хонгтианэ, где будет размещён отснятый Кадере материал.
— Звучит всё это привлекательно, — сказал Паларик, — и план Авдея обещает быть очень действенным и эффективным. Но можно узнать, в чём суть проблемы? Что такого преступного натворили архонты?
— Планшетка на столе, — сказала Ольденна. — Смотрите сколько хотите.
— Обязательно, но попозже. Сейчас бы мне краткий обзор темы.
Ольденна криво усмехнулась.
— Архонты планируют спровоцировать широкомасштабные военные действия на границе Северного и Западного пределов.
— Что? — не понял Паларик.
— Этим они надеются отвлечь население сразу семидесяти одного государства, в общей сложности — двухсот восьмидесяти девяти планет от политики. Ситуация в регионе всё больше и больше осложняется, а на войне людям будет не до того, чтобы обсуждать политику ВКС. В первую очередь усмириться должно Хонгтианэ, на данное время — самое проблемное для архонтов государство во всём Иалумете. Для поддержания порядка в регион будут введены миротворческие спецподразделения космостражи ВКС, проще говоря — армия уничтожения и подавления.
— И что, — не поверил Паларик, — они прямо вот так это и обсуждали, прямым текстом?
— Сударь, — горько усмехнулась Ольденна, — если для архонтов даже координаторы не люди, а всего лишь инструмент, то что говорить о секторалке? Ведь на Северо-Западе встретят так называемых миротворцев отнюдь не цветами. И техническое превосходство ВКС не поможет, потому что когда ненависть начинает перехлёстывать через край, действенным оружием становится даже камень.
— Не могу поверить, — тихо сказал Паларик. — Ведь это же сотни тысяч смертей.
— Как изволил выразиться архонт Лиайрик, заодно немного снизится и угроза перенаселения.
— Нет…
Дейним сдавленно застонал, спрятал лицо в ладонях.
— Даже Тромм согласился, даже он. Повякал что-то об офицерской чести, о присяге, поломался для порядка, как шлюха дешёвая, и согласился. — Дейним едва не плакал. — В училище он был для нас как икона. Самый честный и безупречный офицер космостражи ВКС. Да я в десант служить пошёл только из-за него! — Дейним посмотрел на Паларика. — Ваша честь, вот вы судья, много разных людей повидали, так объясните, почему такое случилось? Ведь Тромм действительно был честным офицером — и смелым, и верным, и с головой у него всегда всё в порядке было. Он столько людей от пиратов спас! Так почему же теперь он в такую курву распоследнюю превратился?!
— Не знаю, — сказал Паларик. — Не знаю. Наверное, из-за того, что честным и порядочным быть легко, когда на тебя смотрят люди, имеющие право судить как о тебе, так и о твоих поступках. Разные люди — друзья, коллеги, соседи, журналисты, служба внутренней безопасности или даже собственные дети. И перед всеми хочется выглядеть если и не героем, то хотя бы приличным людем. Ведь о себе мы судим по отражению в чужих глазах… Грешки и проступки прячутся подальше, правильные поступки выставляются напоказ. К тому же правильных поступков хочется совершать как можно больше, а грехов и проступков избегать. Искренне хочется быть правильным, ведь узреть собственное отражение в безобразном виде не понравится никому. Поэтому люди и пытаются соответствовать некоему общепринятому стандарту правильности. Но подле архонтов нет людей. Они слишком высоко вознесены над всеми. На такой вершине мерилом правильности становится уже не отражение в чужих глазах, а собственные моральные критерии и нормы. И если вдруг оказывается, что их на самом деле нет, а всё держалось лишь на чужом мнении, то люди очень быстро превращаются в чудовищ. Вот так и получается, что власть, слава или деньги меняют людей. Хотя на самом деле они ничего не меняют. Всего лишь навсего обнажается истинное Я, до той поры глубоко запрятанное.
Дейним опять застонал.
— А ведь мы в него верили, мы так в него верили! Неужели и я, если попаду в ареопаг, стану такой же мразью?
— Маловероятно, — сказал Авдей. — Чтобы согласиться быть вознесённым над людьми, надо самому быть нелюдью. Истинно народный властитель жить вдали от народа не захочет никогда.
Дейним посмотрел на него ошарашено.
— Так ты что, допускаешь мысль, будто я могу быть архонтом? Я?!
— А почему нет? Вы людь вроде бы неглупый, совестливый. Независимость характера и сила воли тоже есть. Так что вполне приемлемая кандидатура.
— Тем более, что вы такую мысль о себе уже допустили, — сказала Виктория.
— Нет! Я просто сказал так. У меня не очень хорошо со словами. Я не о том думал!
— А теперь подумайте об этом, — посоветовал Авдей. — Как только каждый из простых граждан престаёт думать, что сможет стать президентом страны, демократия превращается в диктатуру.
Дейним не ответил. Смотрел в пол, хвост подрагивал.
— В записи ещё что-нибудь было? — спросил Паларик.
— Да, — сказала Виктория. — Архонты решили убить Авдея. Чем-то он категорически не вписался в их планы использования Радужных Башен. На роль убийц назначены Хранитель и Эльван Кадере.
— А я-то думал, меня уже ничего не сможет удивить, — охнул Паларик. — Ладно, Хранитель, но как им пришла в голову мысль, что Авдея способен убить Эльван?
Хранитель в ярости метнулся к Паларику, схватил за грудки.
— Я, значит, смогу убить? Наверное, смогу. Только труп будет не с костылями, а с хвостом.
— Простите, — быстро сказал Паларик. — Я не это хотел сказать. Просто слухи, которые ходят по Ванхельму…
— Меньше по пивнарям шляться надо, — оттолкнул его Хранитель, — тогда и глупыми слухами уши забивать не будут.
Хранитель сел рядом с Авдеем, зыркнул мрачно на судью.
Эльван вздохнул.
— Не обижайся, Хейно, — сказал он Хранителю. — Меня тоже в убийцы записали.
Хранитель пересел к Эльвану и спросил:
— А тебя-то почему?
— При первой нашей встрече я сдуру назвал Авдея отцеубийцей.
Авдей побледнел, дрогнули ноздри.
— Ты был прав, — сказал он.
— Болвн я был, которого хлыстом драть некому за дурь беспросветную. Может, тогда раньше бы в мозгах прояснилось. — Эльван сжал кулак. — Суть дела в следующем. Авдей написал нужную и полезную статью для космонета. Может, слышали о «Лицеистском файле»?
— Да, — сказал Панимер. — Читал. Хлёстко написано.
— Неужели всё это было правдой? — спросил Хранитель.
— Более чем, — сказал Эльван.
— Так ты теньм?! — подскочил Дейним. — Скотина! Знал бы, ни за что не стал пари заключать. Это ты теперь мне пузырь ставить будешь, ниндзюк хренов!
— За что пузырь? — возмутился Эльван.
— За мошенничество. У меня против людей охрана, не против теней. Ты обязан был предупредить о
