Найлиас занялся бандеролью. Судя по едва заметной метке, это срочные донесения наблюдателей. Теперь их следовало обработать и представить начальству отчёт. Найлиас растерялся. Такие отчёты — работа аналитиков, а он всего лишь оперативник, его дело охрана, сопровождение или патрулирование.
Но приказы не обсуждаются. Найлиас занялся содержимым пакета.
Вернулся Гюнтер. Найлиас сунул ему две видеозаписи и четыре рапорта, переданные разными наблюдателями, но помеченные одинаковым штрихом, и велел составить заключение.
— Да, учитель, — быстро ответил адепт. Мальчишка всё ещё чувствовал себя виноватым.
— Дядя Найлиас, — холодно поправил рыцарь. — Ты ошибаешься на людях потому, что не соблюдаешь правила игры дома. Конспирация не терпит такой небрежности.
— Да, дядя, — бесстрастно ответил адепт и занялся донесениями.
Найлиасу стало неловко. «Кажется, я его обидел», — подумал рыцарь. И дёрнул плечом, отгоняя, как муху, такую глупую мысль.
В донесениях ровным счётом ничего интересного не оказалось. Зато Гюнтер просматривает диски уже в третий раз, перечитывает рапорты.
— Уч… — начал было он и тут же осёкся. — Дядя Найлиас, а что за организация такая — Братство? В донесениях никаких подробностей нет. И ещё какие-то Избавитель с Погибельником.
Найлиас брезгливо поморщился.
— Они что, опять начали свою любимую игру в Избранника судьбы?
— Похоже, что да. Тут говорится, что императору стало известно место его Пришествия, которое состоится ровно через месяц, 10 октября 2131 года. Так что это за Пришествие?
— Одна из самых больш
— Первом императоре из древней династии? — уточнил Гюнтер.
— Да. Первые пятнадцать лет после Раскола Бенолия была президентской республикой. А на шестнадцатый год произошёл переворот. Чисиу проиграл на президентских выборах и тогда захватил власть силой. Он был из очень богатой семьи, но самый младший в роду, и на хорошую долю наследства рассчитывать не мог. Поэтому занялся политикой — она ведь тоже отличный источник дохода. Когда семейство увидело, что малыш успешно делает карьеру, начало вкладывать в неё деньги. Сначала Эдвард был их марионеткой, но вскоре сумел подчинить себе всех родичей и стал главой семьи, хотя и неофициальным. По республиканским законам политикам запрещалось заниматься бизнесом, но для членов семьи таких ограничений не было. Что республику и сгубило. Проиграв на выборах, Эдвард вложил всё родовое имущество в создание собственной армии — маленькой, но очень мощной и превосходно обученной. Захватил власть, провозгласил себя президентом. Но такое президентство было незаконным, и чтобы пресечь все, как он их называл, «побочные вопросы», Эдвард на третий год своего правления провозгласил Бенолию империей, а себя нарёк богоизбранным императором династии Чисяо.
— Это произошло в девятнадцатый год от Раскола? — переспросил педантичный адепт.
— Да, ещё при Межпланетном Союзе, — кивнул Найлиас. — Правил самопровозглашённый император очень жестоко, внутренних сил страны на то, чтобы его свергнуть не хватало, а на помощь извне рассчитывать было нечего, потому что Эдвард гарантировал Совету регулярные поставки трелга, причём треть их была бесплатной. Поэтому поддержка Совета тирану была гарантирована. Вот тогда, на пятый год от установления императорской власти и на двадцать четвёртый от Раскола, и появилось Пророчество об избранном самой судьбой Избавителе, который освободит Бенолию от Чисяо. Утешительная сказка для глупцов.
— А Погибельник откуда взялся?
— Да всё оттуда же. Эдвард, при всём его уме и деловой хватке, был до жути суеверен, и все эти пророческие бредни, сулящие ему погибель, воспринял как святую истину. Немедленно учредил Преградительную коллегию, которая должна была обнаружить Погибельника ещё до того, как он войдёт в полную силу, и уничтожить. В ответ разные избавителеозабоченные бенолийцы стали создавать братства, цель которых — найти Избранника судьбы и защитить от убийц из коллегии.
— Что-то фиговые из них защитники получились, — презрительно покривил губы Гюнтер.
— Что верно, то верно, — согласился Найлиас. — Но, по здешним верованиям, судьба избирает своего вершителя вновь и вновь, поэтому все эти состязания «братки — коллегианцы» длятся по сей день.
— Братств очень много, — заметил Гюнтер.
— По данным второго квартала — двести сорок девять, — ответил рыцарь. — Перед тем, как сюда лететь, я просмотрел сводку.
— А Избранник только один.
— Зато самовозобнавляемый, — хохотнул Найлиас. — Так что на всех хватит.
— В Братства входят и прислужники из Алмазного Города, и даже высшие придворные, — с оттенком недоумения сказал адепт.
— Вполне естественно. Когда кто-нибудь собирает вокруг себя холуёв, то вынужден наделять их разнообразными подачками. И даже если эти дары окажутся совершенно одинаковыми, то прихлебателям всё равно будет мниться, что сопернику кусок пирога достался больше и слаще. Большинство холуёв в таких случаях злится на конкурентов и всячески старается их извести. А некоторые начинают ненавидеть хозяина и стремятся поменять его на другого, который, как им кажется, будет пощедрее первого и возвысит их над другими придворными, сделает из простых холуёв холуями главными.
— Понятно, — ответил Гюнтер и тут же задал новый вопрос: — А почему поисками Погибельника занимается коллегия, а не охранка?
— Потому что ни один из её директоров никогда не был настолько глуп, чтобы называть Пророчеством похмельные бредни страдающего шизофренией бродяги! — отрезал Найлиас.
— Пророчества приходят в мир по воле пресвятого, — упрямо возразил Гюнтер. — И никакого значения не имеет то, чьи уста их изрекают. Тем более, что в эти слова уверовали даже таниарцы — есть рапорт из Гирреана.
— Дураков везде хватает, — буркнул Найлиас и занялся донесениями, всем своим видом показывая, что продолжать разговор на столь бессодержательную тему не намерен.
А Гюнтер ещё раз внимательно просмотрел материалы по Избраннику, которого именовали то Погибельником, то Избавителем. Немного подумал и скачал из бенолийской директории космонета текст Пророчества.
— Учитель! Тут…
— Ты опять? — строго оборвал его рыцарь.
— Простите, дядя, — склонил голову адепт. — Разрешите продолжать, дядя Найлиас?
Рыцарь кивнул.
— Вот посмотрите, — Гюнтер положил перед ним распечатку Пророчества. Найлиас бросил на неё равнодушный взгляд.
— Всё не так просто! — настойчиво повторил Гюнтер и стал читать вслух: — Когда дни станут чёрными от горя, а ночи — багровыми от скорбных слёз, что проливают страдающие души, будет избран Судьбою из множества и множества сынов рода людского Избавитель, который выведет всех нас из мира печалей и бед. Благословенный святейшей волей и наделённый лучшими из её даров, Избавитель придёт из бездны мрака по дороге звёзд и зажжёт в пустоте благодатный огонь, который обогреет отчаявшихся и даст силы ослабевшим. Низринута будет тирания и установится истинная власть, свобода и благоденствие вернутся в исстрадавшиеся земли, а изболевшиеся сердца и души наполнятся покоем и радостью. Избранный судьбой Избавитель разобьёт многовековые узы бед и страданий, распахнёт дотоле запертые двери к счастью и приведёт людей в мир счастливый, изобильный и просторный.
Найлиас только хвостом пренебрежительно отмахнулся.
— Дядя! — возмутился адепт. — Разве вы не видите — на самом деле в Пророчестве речь идёт не о какой-то плюгавой Бенолии, а об ордене Белого Света!
— И где же ты тут углядел словосочетание «орден Белого Света»? — ехидно поинтересовался рыцарь.
— В Пророчестве есть прямой намёк!
