— Всё нормально. В Троедворье мне делать нечего. Я останусь жить здесь. Я буду жить, слышишь? Жить благодаря твоей крови, брат.
Роберт взял мои руки, прижал ладонями к щекам.
— Я люблю тебя, брат, — сказала я истинную правду. Я действительно любила его как брата ещё с первого дня знакомства, когда отпаивала своей кровью. А теперь и его кровь во мне.
Я обняла Роберта, поцеловала, взъерошила волосы.
— Всё хорошо, Локр. Всё так, как надо.
Он поверил, кивнул.
Я сняла волшеопорник, вложила ему в ладонь.
— «Иллюзия силы опасней бессилия», — процитировала я строчку из трактата о боевом искусстве. — Сохрани его для меня. Надену, когда вернусь.
Брат улыбнулся.
— Ты вернёшься живой.
— Присмотри пока за Егором и родителями. Люди они совершенно самостоятельные и в помощи не нуждаются, но всё равно — пригляди за ними, ладно?
— Не бойся за них. Ведь теперь это и моя семья. Я смогу защитить свою кровь.
Я пожала ему плечо, подошла к Ильдану.
— Приписной знак поменялся, — сказал он. — Перечёркнут линиями смертного приговора и лишения гражданства. Это всегда очень больно, но боль ранения была сильнее и поглотила боль м
— Надо спешить в аэропорт, — ответила я. — Вам пора возвращаться.
— А куда летишь ты?
— В Рим. Как троедворская лишенка, альянсовское гражданство я получу сразу. В Россию мне теперь возвращаться нельзя, а добиться постоянного вида на жительство в Евросоюзе сложнее, чем в Альянсе.
— Да, — согласился Ильдан. — Решение правильное.
— Ильдан, пожалуйста, ничего не говори Грюнштайнам. Они только помешают. Пусть себе едут куда хотят — в Мюнхен, в Рим, но отдельно. Благо, в ситуации они пока не разобрались и поверят любым твоим объяснениям. Тем более, что оба чувствуют себя виноватыми, а потому задавать вопросы, что-то уточнять не решатся.
— Пожалуй, ты права, — кивнул он. — Парни слишком привержены потайничным обычаям, станут больше помехой, чем помощью. Без них будет легче. Удачи тебе.
Ильдан разбил карманное зеркало, и мы поехали в аэропорт. Уже безо всяких магических извращений, на такси.
Первыми улетали Грюнштайны, затем Ильдан и Роберт. Мой рейс был последним. Пока сидели в зале ожидания, я сочиняла стихи.
Рифмоплётством не занималась очень давно — как-то в голову не приходило. Но сегодня будто кандалы сбросила. Я была свободна, и слова тоже освободились. Одно за другим они ложились на страницы блокнота, выстраивали строфы стихов с той же лёгкостью, с какой дети выстраивают башню из кубиков.
Причина смертного приговора только одна: в последнем разговоре с Люцином, я, сама того не зная, упомянула что-то сокрушительно опасное для его власти. Но у меня ещё будет время всё вспомнить и понять, в чём заключается это «что-то». Пока одно непреложно ясно — Люцину всё равно, в гроб я лягу или останусь в Альянсе. За пределами Троедворья я для него совершенно безобидна.
Что касается Римской потайницы, то последние переселенцы рассказывали, что именно там возродился Лоредожеродд, страх и ужас всея Альянса. Где знаменитый Лорд-На-Заду-Рот, там и его хозяева.
Заканчивалась посадка на московский рейс. Я вложила брату в ладонь листочек со стихами, пожала руку Ильдану, и пошла на свой самолёт — посадку уже объявили.
«-4»
Государством Альянс оказался забавным. Привыкнуть к здешним обычаям не могу до сих пор, хотя и живу в Реме уже четвёртую неделю.
Электричества нет вообще. Люди пользуются свечками, а самые прогрессивные — керосиновыми лампами. По ночам улицы освещаются факелами. Вывешивать их обязаны жильцы, полиция за этим следит строго. Как ни удивительно, но при невероятном изобилии сырья — слов милли- или микроволш здесь даже не слышали никогда — сделать магические фонари дневного света никому и в голову не приходит. Во время вылазок на основицу волшебники ходят по залитым ярким электрическим светом улицам и при этом считают нормой втыкать в стену собственного дома палку, обмотанную пропитанной смолой тряпкой. Факелы делают даже те, кто до школы жил в большом мире.
Водопровод есть в очень немногих домах, в основном народ таскает воду кувшинами из фонтанчиков на площадях кварталов. Столь же редка канализация, да и та сделана по образцу античной — канавка с проточной водой. Полноценная сантехника установлена только в Волшебнической Академии и в резиденции верховного предстоятеля.
Вместо интернета и сотовых телефонов — эльфы-письмоноши, а вместо гелевых ручек — чернильницы и гусиные или фазаньи перья.
Одеваются здешние дамы в платья по образцу 1812 года, викторианские шляпки и туфельки времён Людовика XIV. Средневековая мантия-распашонка обязательна и для мужчин, и для женщин. Современную
