И они рассмеялись.
— Слушай, а как тебя зовут? — поинтересовался он.
— Юля Шаулина, — она протянула руку.
Девочка любила копировать действия папы. Когда к ним в гости приходил какой-нибудь солидный дядя: депутат или бизнесмен, папа всегда называл ему свое имя и протягивал руку.
— Ваня, — смущенно заметил мальчуган и неуверенно пожал хрупкую девичью ладошку.
Они еще некоторое время молча сидели и смотрели на закат, а потом медленно прошли по волнорезу, чтобы поскорее покинуть неуютный ночью пляж.
— Знаешь, Юля, — вдруг сказал он, посмотрев прямо в глаза маленькой беглянке, — в одном американском фильме мальчик и девочка сбежали из дому, чтобы подружить своих родителей?
— И что ты хочешь этим сказать? — сощурилась Юля.
— Что-что, — вздохнул собеседник, — а давай сделаем как они. Сбежим куда подальше, пусть родители поволнуются. На самом деле, мы им нужны, просто они… ну, считают, что мы не можем их не любить. Ну, а мы вляпаемся в какую-нибудь историю и…
— Нас прирежут рэкетиры, — перебила его девочка. — Потому что мы живем не в Америке, а в России. Тут и милиция неправильная. Никто не спросил, куда мы одни вечером поехали. А если нас не найдут, мы умрем с голоду и попадем в лес с фиолетовыми деревьями.
— Куда? — лицо Вани вытянулось от удивления.
И Юле пришлось рассказывать, что она видела, когда была в коме. Мальчик заинтересованно слушал ее, боялся перебить. Казалось, будто он верил каждому ее слову и пытался найти в рассказе Юли то маленькое противоречие, зацепившись за которое можно было б ляпнуть: 'Брехня! А когда девочка начала рассказывать о призраке и о дарованных ей магических способностях, ее собеседник и вовсе заинтересовался. Вот, значит, как… и изъявил желание познакомиться с грустным потусторонним юнцом. Ваня старался говорить как можно серьезнее, чтобы сказочница не заподозрила лжи.
— Боюсь, что он не покажется тебе, — на полном серьезе заключила Юля.
Они шли куда глаза глядят по улицам Адлера. Им не было страшно. И не важно, в темных проулках могли ошиваться бандиты и хулиганы. Дети верили, что, как в американских фильмах, в самый ответственный момент прибегут папа, Марго и Ванина вожатая и спасут их от любой беды.
— Знаешь, — добравшись до остановки, шепнула Юля на ушко, — а поехали в центр города. Там в Ривьере есть один дом. Тетя-экскурсовод говорила, что в нем никто не живет, и туда нельзя заходить.
— Не надо туда лезть, — угрюмо заметил Ваня. — Давай куда-нибудь поближе сбежим! Чтобы часов в двенадцать я в лагерь вернулся.
— Фи, — она поморщилась, — уговорил меня, а сам в кусты? Порядочный ты наш Айвенго! Если бежать, то по-настоящему! И спать не в мягкой постели, а…
Вот девочка и предлагала для этого забытый розовый домик в парке 'Ривьера', в который никто не ходил вот уже больше ста лет. Как помнила Юля из рассказа экскурсовода, в 19 веке в особняке жили пьяницы. У них рос невкусный виноград, из которого получалось только кислое вино. Однажды их товар купил какой-то знатный человек. Ему не понравилась кислятина, и он приказал вырезать виноградники этих пьяниц. А тем пришлось бросить дом и уехать в другой город.
Только не пьяницами были те люди, поправил ее Ваня, а виноделами. Профессия у них такая. Ну, а если в заброшенном жилище нет привидений, то там можно и переночевать. Тем более, Юля уверяла, что в случае опасности ее дар предупредит ее, и они смогут спастись.
— И почем ты купила свои магические способности, колдунья? — спросил Ваня, когда ребята уже подъезжали к парку.
— Я не купила, — отмахнулась Юля, — я взяла их на время, на сохранение. То есть, я этакий сейф. Ну, а пока берегу, я могу ими пользоваться. Хозяин мне разрешил.
— А его, случаем, не Дьяволом зовут? — перепугался мальчик. — Вдруг он у тебя потом, как в ужастиках, душу заберет?
— Нет, что ты, — широко улыбнулась девочка, которая благодаря приобретенным способностям чувствовала, что лагерный беглец стал ее близким другом, — если он и дьявол, то очень маленький. Еще у него после смерти забрали имя, и он не может ничего сделать.
— Он смотрит на мир твоими глазами, — заключил Ваня, выходя из автобуса и подавая руку своей новой подружке, — он пользуется твоим телом. И заберет душу. Ты что, телевизор не смотришь?
— Не люблю ужастики! Тем более, мой призрак — вовсе не страшный. И ни капли не похож не то что на Франкенштейна, но и на Фреди Крюгера или какого-то прыщавого зомби. Ладно, попытаюсь вас познакомить, чтоб не боялся!
Ничего не оставалось делать, только согласиться.
Дети, ободрав локти и коленки о сухой бурелом на холме, наконец, забирались под крышу заброшенного много лет назад особняка.
Когда-то Юля боялась темноты. Ей казалось, что из углов вылезают страшные чертики, желающие съесть ее. В такие моменты она обычно обнимала большого плюшевого мишку и пыталась поскорее уснуть. Но игрушка одиноко спит на диване в Москве. Сейчас рядом с девочкой незнакомый белорусский мальчик, который смело идет по прогнившему деревянному полу, не боясь провалиться в подвал.
— Почему все девчонки — трусихи? — буркнул он, недовольно оглядываясь на Юлю.
Его голубые глаза в слабом свете луны, проникающем в дом сквозь щели, блеснули как-то не по- доброму, и девочке показалось, что ее спутник вот-вот превратится либо в страшного вампира, либо в вурдалака. И она отшатнулась.
— Да нет тут никого! А экскурсовод наврала, чтобы всякие любопытные дети сюда не забирались! — отмахнулся Ваня.
Девочка кивнула.
Пустые комнаты, в которых не то, что кровати, но и сундука нет. Где-то в середине пола зияли дыры. Не заметишь — наступишь, и провалишься в подвал. Тебя не найдут. Будешь сидеть, кричать, но прийти на помощь окажется некому, потому что экскурсоводы подумают, что в таинственном доме завелись привидения. А дети умрут и станут призраками заброшенной усадьбы. Грустная участь.
Над головами ребят, крича, пролетела стайка летучих мышей.
— А что, если это вампиры? — прошептала Юля.
— Да, — протянул Ваня, — вот осинового кола у нас нет. И чеснок я не люблю. Поэтому меня укусят первым.
Девочка задрожала и крепко вцепилась в руку спутника.
— Не бойся, — осмелев, заявил он, — вампиром быть не так и плохо. Потому что они бессмертные.
Словно в подтверждение сказанному, над головами детей, крича, промчалась еще одна стайка кровопийц.
— Ладно, ты спать не хочешь? Для того чтобы основательно потеряться, нам нужны силы. Значит, надо хорошенько выспаться. Если боишься — спи, а я послежу, чтобы вампиры тебя не покусали. А потом поменяемся. Так обычно делают в кино.
Девочка послушно кивнула и оглянулась, ища место для ночлега. Ей вспомнились многочисленные московские переходы. Такие же темные и грязные, а в самых дальних уголках ютились бомжи. И только их жадные до каждой копейки глаза да протянутая рука, казалось, высовывались из тьмы и тут.
Пока Юля думала, как все пыльно и некрасиво, Ваня успел притащить из соседней комнаты какую-то тряпку и предложил девочке. Она с опаской посмотрела на спутника, и в голове промелькнула мысль — а что, если этот Ваня — злой дух, который специально завел ее в этот дом, вот наступит полночь, и он превратится в чудовище и съест ее, непослушную девочку, убежавшую от папы.
Только не похож Ваня на ужасного монстра: он так заботливо постелил ей, предложил ложиться спать. Но и Баба Яга относится к непослушным девочкам со снисхождением, а когда те засыпают — ест их.
— Чего ты боишься? — не выдержал мальчик. — Не хочешь спать, так и скажи, я сам тогда лягу.
И он устроился в темном углу. Нет, не может злодей, замысливший ее съесть, вот так лечь и уснуть. И Юля тоже погрузилась в сон.
