— Мой клад… — выдохнул пораженный Мухин.
Убийство Пал Палыча мог совершить кто угодно. Но вот клад украли свои. Это было очевидно. Браконьеры всяко бы просто увезли сокровища с собой. Но кто? Кто? Кто?
Услышав о находке, Костик велел всем собраться на агоре, чтобы подробно изучить обстоятельства дела. Почесывая со сна спину, он взгромоздился на Большой Камень, упер руки в коленки и грозно оглядел свою паству.
— Значит, собаки моторные, вы меня собирались в тюряжку отправить, а на самом деле все сами совершили… Вот она, наша молодежь! Проявляется во всей красе! Ну, выкладывайте, что и при каких обстоятельствах было обнаружено. Сейчас учиню над вами розыск и привлеку виновных к неминучей ответственности.
Перебивая друг друга, все загалдели, стараясь объясниться. И только Санька молчала по причине поломки голосового аппарата, а Гагарина хваталась за сердце и шептала:
— Если это и вправду кто-то из наших, я ведь не усну ночью… Не усну…
Райка потянулась вверх и хлопнула ее по плечу.
— Глаз даю на холодец, уснешь! Куда ты денешься! А потом, может, это ты и есть воровка?
— Так вы что, совсем не чувствовали, что спите на таком бугре? грозно спросил Костик мальчишек, когда все наконец утихомирились.
— А чего мы, принцессы на горошине? — пожал плечами Сальери. — Мы трудностей не боимся.
— Да-с, задали задачку… Тогда властью данной мне Богом, объявляю, что отныне и впредь клад будет храниться в лаборатории. Ответственность за него несет дежурный по лагерю. Если прозевает — отправлю вслед за Палычем.
Все одобрительно загудели, так как всё равно было чуть-чуть страшно, что Костик заныкает клад себе.
И тут Санька боковым зрением заметила, что Андрюшка почему-то не участвует в обсуждении проблемы, а чего-то вымеряет шагами на земле и бормочет себе под нос. И это ей показалось подозрительным.
— Ты чего там колдуешь? — спросила она шипящим шепотом.
— А? — Андрюшка поднял голову. — Я выясняю, кто спер клад.
— И каким же это способом, позвольте… э-э… спросить? — осведомился Мухин.
— Самым что ни на есть научным! — с вызовом ответил тот. — Представьте себе, что отсюда до сюда — наша палатка, сверток лежал примерно вот тут. А так как у самой стенки спит Серега, которому для спанья требуется сантиметров сорок пять, то получается, что на кладе все время возлежал Вадик. Не заметить под собой такого большого предмета было нельзя, а раз он не возмущался, то вывод напрашивается один…
Все посмотрели на Вадика… И тут даже вечное олимпийское спокойствие изменило ему.
— Побойся Бога! — накинулся он на Андрюшку. — Чего несешь-то?
— Да! — прошелестела губами Санька. — Чего?
— А ты вообще молчи, тебе вредно разговаривать! — оборвал ее Андрюшка и тут же вновь повернулся к Вадику. — Так как ты объяснишься, а? Вроде тихенький такой всегда ходишь, богомольненький, а когда до дела доходит…
Лицо Вадика перекосилось, кулаки сжались.
— Да ты сам спал на нем! С чего ты взял, что я сплю на сорока пяти сантиметрах?!
— А с того! — не сдавался Андрюшка. — Я это сто раз видел!
Костик задумчиво подпер подбородок рукой.
— Я бы на твоем месте за такие обвинения Дрюне в глаз дал, — сказал он Вадику.
Тот смотрел яростно и зло.
— И дам!
— Да я сам ему дам! — закричал Андрюшка, порываясь ринуться в бой. — А то нашелся тут!
Костику, как оказалось, только того и надо было.
— Вот и расчудесненько! — хлопнул он в ладоши. — Объявляю своему народу, что сегодня в полдень по моим фирменным часам объявляется дуэль Вадима и Дрюньки. Оружие применять запрещается, все остальное разрешается. Форма одежды — парадная. Вот и выясним, кто тут прав, а кто виноват! А то я уже запутался к чертям собачьим!
— Ты что и вправду будешь в этом участвовать?! — шептала Санька, схватив Вадика за рукав. — Андрюшка ведь все это из ревности сказал! Он в меня влюбился, и поэтому пристает к тебе… Ты, конечно, каратист, и его на обе лопатки уложишь, но ведь это глупо…
Вадик остановился, глядя на нее горящими глазами.
— А что ты предлагаешь? Просто спустить такое оскорбление?
— Но ведь драться — не выход!
— Пусть Бог все решит.
— Бог, Бог… — Санька чуть не плакала. — У тебя один Бог на уме!
— А у тебя нет? — изумился Вадик.
Санька только рукой махнула.
Дуэль решили устроить на пляже. Весь народ собрался под скалами и расселся по камням. Костик согнал Мухина и занял лучшее место, как и положено царю.
Скрестив руки на груди, Вадик стоял в теньке и презрительно смотрел на окружающих. Санька металась рядом, не зная, что ей делать. Конечно, в том, что Андрюшке сегодня наконец-то набьют морду, нельзя было и сомневаться, но все равно ей было неспокойно, неспокойно, неспокойно!
Андрюшка появился на пляже разряженный в свой любимый хоккейный наряд. Вид у него был какой- то весьма корявый и угловатый.
— Жарко же! — крикнул ему со своей «трибуны» Костик, но тот лишь отмахнулся.
Вадик скинул с себя куртку и, разминая на ходу рельефные мышцы, тоже вышел на место ристалища.
— Объявляю правила мордобоя! — провозгласил Костик. — Лупите друг друга, как хотите, кто первый шлепнется на землю и за десять секунд не встанет, тот — фигня, а не боец. А фигня у нас проигрывает! — Он повернулся к Гагариной и прошептал суфлерским голосом: — По-моему, из меня вышел бы классный царь. Я даю народу хлеба и зрелищ.
Но Гагарина лишь отмахнулась.
— Да ну тебя!
Костик вздохнул.
— Как скажешь… Тогда вперед, собаки моторные!
С замиранием сердца Санька смотрела на все это придурство. Легкий пластичный Вадик стал в красивую стойку, прищурился, кончиками пальцев поманил к себе Андрюшку. А тот просто торчал посреди пляжа коломенской верстой — руки в боки — и тоже, представьте себе, улыбался!
— Ну чё вы! — крикнула Рая. — Бодайтесь давайте уже!
В конце концов Вадик сделал своими руками что-то замысловатое и изо всей силы дал Андрюшке кулаком в грудь. И тут же отпрыгнул, побелев от боли. А Андрюшка лишь отступил на два шага.
Санька видела, как лицо Вадика исказилось яростью, и он вновь кинулся в атаку, в каком-то невероятном прыжке вскинул правую ногу, явно целясь пяткой туда, куда обычно мужики не целятся.
Все юноши на «трибунах» как-то сдавленно вздохнули, предвкушая катастрофу, но произошло что-то совсем другое: Вадик вдруг опал на лету как кленовый листочек по осени и, шлепнувшись на спину, схватился за ступню.
— Вадя! — выкрикнула вне себя Санька, у которой вдруг откуда ни возьмись на секунду образовался голос.
— Восемь, девять, десять! — быстренько отсчитал Костик, сверяясь с часами. — А Дрюнька-то завалил нашего Шао-линя!
