Прохладным выдохом — по щеке.
Ночь.
Другая — рядом.
…-…это серьёзно.
— Да, милорд.
— Не надо, Йсанне. Мне нужен разговор. А не доклад.
— Тебе нужен…
— Ты же видишь, положение — швах. Всё оказалось легко разрушить.
— А что ты хочешь? — ответила она. — Двадцать лет империи после тысяч лет Республики — ничтожно мало. Галактика — вообще не то, что так просто вогнать в жёсткий каркас силового строя…
— Ситхам удавалось.
— Вот именно. На время. И силой. Вы тоже ситхи. Поэтому вам удалось.
— Тоже на время?
— У вас есть мозги. Помимо силы.
Усмешка:
— Спасибо.
— А теперь они исчезли. На время.
— Насколько всё плохо?
— Учитывая безумие императора — всё плохо — очень…
— Я так и думал.
— Но, учитывая то, что ты пришёл в себя — всё гораздо лучше.
— Я думал и об этом.
— Да?
— Ты прошла проверку на лояльность.
— Какое счастье. И я не одна, верно… — она задумалась, запнувшись. — Как избавиться от вечной человеческой слабости, не знаешь? Желание поязвить и покусать. Тогда, когда кризис миновал, и язвить можно. Лучше б я прижала кого-нибудь из Альянса к ногтю. Это было б продуктивней.
— Йсанне, чего боятся больше: допроса тобой лично или стимуляторов?
— Это комплимент?
— Оценка.
— Я рада. Так о лояльности. У меня не было выбора… Тебе откровенно?
— Да.
— Даже безумный император, даже ты со своими семейными проблемами — лучше, чем любой другой высокий политик и интеллектуал. Вы особые твари, с вами не скучно. Жить.
Он взглянул на неё:
— Странно.
— Разве?.. Так что ты хочешь узнать?
— Не только узнать. Разработать план действий.
— Давай.
— Тогда начали. Как это выглядело со стороны?
— Ты?
— Да.
Она подумала.
— Это выглядело… странно. Внешне, казалось бы, ничего не изменилось. Ты не подал в отставку, не перестал следить за работой на верфях, участвовал в военных операциях и контролировал работу контрразведки. Но… Чем отличается дроид от человека? Или труп от не-трупа? Ты этим занимался — чисто механически. Будто тебе стало резко начхать на флот и империю в целом. У тебя сместилась сфера интересов. Ты явно выпал… куда-то. А с нами беседовала твоя чёрная, элегантная, и пустая оболочка.
— Нда.
— Ощущение было острым. Ощущение было главным. Очень мало кто не поддался ему. Ты знаешь, что раньше ты заряжал людей одним своим присутствием? Флот — это Вейдер, армия — это Вейдер, победа — это Вейдер. Наш главком, его чёрный плащ — знамя, с ним мы непобедимы. Поэзия, да. Но это выражалось не в словах, в ощущениях, чувствах. Я знаю. Контрразведка не только допрашивает, мы — центр, куда стекаются все аналитические сводки. В том числе о настрое в разных слоях общества. Армия на тебя молилась.
— Опасно.
— Да. Потому что как только ты устранился, пошёл разброд. И ведь армию составляют отнюдь не бесталанные и не слабые люди. Просто ты был главным. Всегда. Исключение — флот Трауна…
Смешок:
— О да. Он всегда обладал сильнейшей харизмой. Иного рода, чем у меня… но, — он невесело хмыкнул: — Значит, армия на меня подсела.
— Это неизбежно. Сильная личность притягивает и ведёт. Как только она уходит, всё рушится. Ты и император — основа Империи. Хочешь ты или не хочешь.
— А ты и Траун?
— Основа ли мы Империи? Можем стать. Но вас никто не заменит. Что не всегда подарок.
— Ты и Траун в этот период продолжали работать, как всегда.
— А, ты об этом. Большинство ваших учеников — тоже.
Вейдер хмыкнул:
— Дальше.
— Общей нестабильностью воспользовался Альянс. Он чётко ощутил нашу внезапную слабость. Для него ни один период не был столь удачным, как эти четыре года. Он закрепил свои позиции на всех фронтах. Они стали богаты. Очень богаты. К ним присоединилось множество миров. А ты их даже не искал. А когда нашёл, то выпустил из вида. Вот это было уже не ощущение. Дело.
— Альдераан.
— Началось с него. Такие акции требуется проводить в рамках чётко организованной политики. Взрыв — резкое завинчивание гаек. Чтобы все поняли, что дело — серьёзно. А вместо этого. Станцию взорвали. Оружие морального давления превратилось в пшик. На ней погиб лучший цвет армии. Таркин, пусть интриган и карьерист, был прекрасным военным. Но ладно — не Звезда, так жёсткая политика правительства на волне: отомстим за наших убитых сыновей. Какая могла быть кампания. Конфетка. Тем более что новый класс стардестроидов, которые были уже на выпуске с верфей, вполне мог заменить Звезду смерти. Нет. Правительство почесало задней левой ногой за правым передним ухом, что-то пробормотало по поводу проклятых повстанцев и Альдераана — и тишина. Император молчит, главком ходит невероятно задумчивый и явно сочиняет стихи. Эпитафию… что ты смеёшься?
— Я плачу.
— Инициатива была упущена. И вот уже четыре года мы пытаемся подобрать жалкие её клочки и махать разорванным знаменем… Я. Траун. Ваши ученики. Знаешь, ваша тёмная светлость, вы умудрились сделать верными себе массу существ.
— Я знаю.
— Поэтому Империя живёт и жить будет, — сказала она. — Мы ждали. Делали своё дело и ждали.
— Считали нас идиотами?
— Тебе правду?
— Да.
— Нет. Не считали. Понимаешь, слова про долг бывают очень красивы. Но, по-моему — и Траун был со мной согласен — прежде чем говорить слова про чужой долг, надо выполнить свой. Чтобы было куда вернуться. Чтобы остался тыл. Чтобы, когда уже тебе будет хреново, и что-то внерациональное войдёт в твою жизнь, ты знал, что тыл существует. Я задумалась тогда. О природе твоей ломки. И о том, почему молчит император. Я подняла массу документов по всему, что касалось твоего сына. И тут я поняла, что проблема имеет давние корни. Документы, — сказала она. — Сейчас у меня много документов. Я начиталась
