Только в Граде толпа совершенно отличалась и от нашей знати. Эти люди не знали, казалось, правил этикета, и готовы были пролезть в президентский дворец чуть ли не по нашим головам.
Джонс торопливо бежал передо мной, расхваливая господина Буиссона и его политические намерения. Ничего, это пока я киваю, мы еще побеседуем с алчным правителем один на один.
В отличие от моего дворца, зал для аудиенций размещался сразу после входа, и приветливые слуги заперли массивные двери прямо у нас за спинами, чтобы ревущая на улице толпа не устремилась следом.
Я осмотрелась. По залу небольшими кучками стояли женщины в примерно таких же роскошных платьях, как и я. Это я в магазине почувствовала себя исключительной, сейчас же, наоборот, мне показалось, что ничем я не отличаюсь от остальных. Скорее Кани и Рэтти в их красных кожаных юбочках выше колена и изящных высоких сапогах выделялись из остальной толпы. Мужчины в наглаженных черных костюмах, как у нашего провожатого, кто чинно ходил со своей женой или детьми, кто, рассевшись на кожаных диванчиках раскуривал толстые коричневые палки, от которых слабо тянуло дымом. Слава Единому, не рами, а другое зелье. Некоторые предпочитали просто стоять у стены рядом со столами, на которых не было и свободного места. Вкуснейшие блюда со всех четырех сторон света. Апельсины и бананы с Негара, запеченная рыба и черные блины с Хигаши, политые красным соусом кусочки свиных отбивных из Эстерры, палочки с сахарной ватой из южных земель и мои любимые северные леденцы, — все удалось собрать на одном не очень большом столе. Ах да, забыла про красное эстэррское вино, разлитое по хрустальным фужерам.
— И где господин президент? — вертя головой по сторонам, спросила я.
— О, госпожа Анжелика, — расплылся в улыбке Джонс, — я совсем забыл, что аудиенции в вашем государстве проводятся несколько другим образом. Добро пожаловать на фуршет!
Сказав это незнакомое мне слово, он протянул мне хрустальный кубок с белым вином и предложил пройти с ним под руку. Да, вино я взяла, но под руку я пошла вместе с Сорро. Немного странно выглядит со стороны шикарно одетая девушка рядом с высоким стройным парнем, у которого за спиной — массивный сверток. Но, самое главное, этот гордый человек принципиально не снимал с головы красной банданы.
Он вспомнил почти все, что произошло с ним семь лет назад, этот предмет его гардероба уже потерял всяческий смысл, но Сорро оставался верен своему образу и не расставался с косынкой даже на официальном приеме у президента.
Кани незаметно подкралась к нему сзади и сдернула бандану.
— Ты чего? — обиженно спросил разбойник, когда светло-голубая челка свалилась ему на глаза.
Но в тот же момент девушка повязала ему косынку на шею вместо галстука, как я давеча и хотела.
— Так лучше, — улыбнулась она уголками губ.
Сорро вздохнул, но не стал спорить, а лишь пригладил непослушную после шампу шелковистую челку. Ну, не создан этот человек для официальных приемов, как его ни одень.
Джонс тем временем ждал нас у одной из колонн в компании невысокого сутулого человечка. Кудрявый блондин с сединой на висках и в черном костюме как у Сунна, только вместо голубого, у него серый бант на шее, показался мне жалким и неинтересным. Наверное, это друг и помощник нашего Джонса — подумалось мне, однако, названный телохранитель учтиво улыбнулся мне и заговорил протокольным тоном:
— Ваше высочество, разрешите вам представить Его превосходительство, господина Жерара Буиссона.
— Очень рада знакомству.
Я подавила в себе все противоречивые чувства к невзрачному человеку и протянула ему руку в белой перчатке. Как и полагается в высших кругах, президент поцеловал ее и любезно признался, что тоже рад встрече с наследницей королевского дома Нордэрда.
Вежливость — это маска, под которой скрываются коварные интриганы. Это Сорро — простой парень, которому можно верить на слово, а господин Жерар — не такой. Он признается в любви и отправляет букеты цветов, но в глубине души он мечтает не о красавице-жене, ему нужна только власть.
Маленький с виду человечек оказывается велик и грозен. Сунна. Только много старше. И злее. Потому что у него нет друзей, есть только исполнители, способные за деньги и украсть, и убить… в наших землях их зовут наемниками. В отличие от шамсмаденского принца, в глазах Буиссона читалась вовсе не юношеская удаль и желание доказать всем, что он силен и могуч. Взгляд президента колюч, в его серых глазах — туман, и что скрывается в нем — неведомо. Добра от него не жди. Такой человек добьется своего. Нельзя его недооценивать.
— Я рад приветствовать принцессу Нордстерна из города Нордэрда, — мило улыбнувшись, громко сказал президент.
Что-то я не поняла сказанного им.
— Постойте, — шепнул ему на ухо Джонс, — Нордэрд — это государство, а столица его — Нордстерн.
— Ах да, простите, почтенная принцесса. Названия настолько похожи и созвучны, что чужестранцы путаются. Не подумывали о переименовании столицы? В Анжеликию, например?
Я была куда более высокого мнения об этом человеке. А он то ли идиот, то ли прикидывается, то ли желает унизить меня и моих друзей. И как он не поймет, что не страна принадлежит правителю, а правитель стране. Если каждый будет менять название столицы по своему вкусу, потомки запутаются.
— Ничего, все нормально, — слукавила я, — бывает. А исторические названия королевская семья менять не намерена. Может, к делу.
— Да-да-да-да-да! — засуетился Буиссон, бросая беглый взгляд то на официанток, сновавших с кубками и подносами между гостей, то на Джонса, старавшегося притвориться тенью за спиной президента, то на гостей. — Пожалуй, пройдем в кабинет, почтенные гости.
Он повернулся и пошел вдаль по коридору к высокой белой двери, на которой красовались два ангелочка-барельефа. Его слуги, учтиво поклонившись мне, а заодно и моим спутникам, пригласили следовать за Буиссоном.
Его кабинет, отделанный в красных тонах, уставленный книжными шкафами, показался мне слишком тесным для королевской особы. Президент устроился за широким дубовым столом, потирая в руках маленькую бронзовую статуэтку девушки с веслом. Он старался не глядеть ни на меня, ни на Сорро с мечами, ни даже на терявшегося за громадным букетом щамсмаденского воришку. Получив приглашение, мы расселись по алым кожаным креслам. Кани и Рэтти, надо заметить, просто слились в своих нарядах с мебелью.
— Итак, милая Анжелика, — Буиссон поставил статуэтку поверх толстого фолианта, коварно глядя на меня, — принимаешь ли ты мое предложение решить все без крови.
— Сунна, букетик, — холодно скомандовала я, забирая гладиолусы из рук товарища. — Значит так, Ваше превосходительство…
Я швырнула цветы на его стол. Грубо, но категорично.
— Это ваш ответ? — обескуражено глядя на меня, спросил этот маленький человек.
— Да, и я не намерена изменять своего мнения, — я резко уселась в кресло, не глядя ни на кого. — Четыре государства и Негара никогда не подчинятся вам!
— Глупенькая принцесса, — ехидно начал президент, обойдя вокруг стола и взяв меня за подбородок, что вот-вот поцелует, — ты просто не понимаешь, чего лишаешь тысячи людей! Они могли быть счастливы под моей властью!
— Руки прочь от моей женщины!
Лезвие катаны сверкнуло в воздухе и встало, словно граница между мной и Буиссоном. Я в ужасе посмотрела на разгневанного Сорро, который был готов любого прирезать, кто посягнет не только на мою жизнь, но и на свободу.
— Поаккуратнее, мальчишка! — Жерар попытался отодвинуть от себя лезвие, но у него ничего не получилось.
Вздохнув, он отошел от нас и начал длинную речь.
— Понимаете ли, монархия как форма правления, давно устарела. Демократия же единственная
