подохну с голоду, чем продам самую дорогую сердцу вещь, не считая серебряного браслета в форме свернувшейся змейки — единственной памяти, оставшейся от матери. Его, впрочем, продавать тоже не собиралась.
Я шла уже несколько часов, не разбирая дороги, почти погрузившись в болезненный омут воспоминаний-галлюцинаций. Не знаю, что этому способствовало больше — голод, или который день донимающая меня сильная простуда, да плюс ко всему дикая усталость.
Я шла сквозь безликую толпу, прожигая её практически потусторонним взглядом. Моему на редкость поганому настроению вторила разбушевавшаяся погода. Плакало небо. Знаете, давно заметила, что когда мне плохо или очень грустно, всегда идёт дождь.
Я шла, следуя непонятному мне инстинкту, заставляющему двигаться вперёд. Плавно погружаясь в багровое марево лихорадки, отстраненно отметила, что дорога, которую я переходила, стремительно несётся мне навстречу.
Удар…
Воздух, вышедший из легких болезненным вздохом…
Тупая боль, растекающаяся по затылку…
Стальная полоска раскаленного металла, охватившая запястье, сводит руку нестерпимой судорогой…
Едва слышный хрип вместо отчаянного крика о помощи…
И яростное, неистовое желание жить, несмотря ни на что, затопило разум, перед тем, как он погрузился во тьму…
Глава 2
«Даже если вас съели, у вас есть два выхода»
Меня охватывало жуткое ощущение, будто выворачивают на изнанку. Тьма, холодными щупальцами окутала тело и разум.
— Я хочу жить, — почти беззвучно шептали губы.
Внезапно всё прекратилось: исчез пронизывающий холод, отступила пугающая темнота. Но лучше не стало. Сознание заволакивало удушливое ощущение жара. Я чувствовала слабость, которая бывает после длительной болезни. Едва открывающиеся глаза отметили расплывающиеся силуэты деревьев и столь близко находящуюся траву.
Последнее, что я услышала, были чьи-то шаги и слова, показавшиеся такими далёкими: «Держись, девочка».
Я несколько раз приходила в сознание и тут же отключалась. Помню заботливые руки, кладущие холодный компресс на мой пылающий лоб. Помню, меня кто-то поил странным, вроде травяным отваром. Помню, чьё-то тихое бормотание. Всё остальное ускользало от меня, смазываясь в непонятную сюрреалистическую картину, где ничего невозможно разобрать.
В следующее пробуждение сознание не спешило покидать меня, и я чувствовала себя почти здоровой, несмотря на охватывающую всё тело слабость. Поняла, что нахожусь в незнакомой комнате, нагло развалившись на чужой кровати. Убрав холодный компресс со лба, я смогла, наконец, осмотреть помещение. С некоторым удивлением отметила бревенчатые стены и развешанные на них травы неизвестного мне происхождения, весьма аскетичную обстановку, состоявшую из кровати с прикроватной тумбочкой, грубо сколоченного стула и большого сундука, служащего видимо для склада одежды. Всё это показалось особенно странным в свете последних воспоминаний, запечатлевших городские улицы, среди которых подобной «избушки на курьих ножках» уж точно не наблюдалось.
«Кто же такой жалостливый меня сюда притащил?» — подумала я, вспомнив своё весьма плачевное состояние в течение нескольких последних дней.
Ответ не заставил себя ждать, представ в виде седобородого старца, вошедшего в комнату. С некоторым удивлением рассматривая неопределённого серого цвета хламиду, я столкнулась, вмиг напрягшись, с умным и совсем не старческим взглядом. Заметив мою настороженность, дедок лишь добродушно усмехнулся, оставив меня в некотором замешательстве.
— Наконец Вы очнулись, а то я уже начинал беспокоиться: слечь на четверо суток от сильного жара — это, скажу Вам, совсем не шутки, — проговорил старец, нарушая повисшую тишину.
— А Вы, собственно, кто? — спросила я и тут же поморщилась от грубости прозвучавших слов.
— Ох, простите мою забывчивость и позвольте представиться: Дарий, местный травник, — и, заметив мой недоумённый взгляд, добавил. — Я нашёл вас на поляне в лесу, где обычно собираю травы. Вы появились неизвестно откуда и, заметьте, в достаточно тяжелом состоянии. Не поведаете ли мне, как вы очутились посреди леса, в странной одежде, да ещё и без сознания? — внимательно посмотрел на меня мой новый знакомец.
— Не знаю, — несколько растеряно и абсолютно честно призналась я.
Дарий пару мгновений пристально меня рассматривал, а потом усмехнулся и посмотрел, словно ожидая продолжения.
— Руфина, — спохватившись, быстро представилась я. Виновато улыбнувшись, спросила. — Где я нахожусь?
— У меня в доме, на опушке леса. Рядом находятся Сокольницы — небольшая деревенька в шестнадцать дворов. Я лечу местных жителей, да травками целительными помогаю иногда, — ответил мой новый знакомец.
— Сокольницы? — переспросила я, стараясь вспомнить хоть что-то похожее, но ничего не приходило в голову. — А какая это страна?
— Славное королевство Эрих, точнее его южные окраины, на границе с Эльфийским лесом. Иногда здесь можно встретить оборотней, только они неохотно контактируют с людьми. Впрочем, как и эльфы.
— Эрих? Эльфы? ОБОРОТНИ?! Их не бывает! — чёрт возьми, в какое же, простите, дерьмо я успела вляпаться по самое колено?
«Может это галлюцинации?» — слабо подумалось мне.
— Руфина, прошу, возьмите себя в руки. По вашим словам, внезапному появлению и странной для наших мест одежде, смею предположить, что Вы прибыли из сопредельного нам мира. Я сумел уловить необычные колебания магического поля, — как бы подтверждая свои слова, добавил Дарий.
— Колебания? Вы маг? — изумленно спросила я, еще плохо вникая в происходящее.
— В некотором роде: я больше травник. Уничтожать нежить — не для меня: годы уже не те и, признаться, я выбрал более спокойную стезю, — ответил старик и, хитро посмотрев на меня, сказал. — Более того: с уверенностью могу заявить, что у вас есть способности к магии.
— Полагаете? — спросила я как можно максимально нейтральным тоном. Как он узнал? Я так долго и тщательно прятала свои способности, что и сама про них забыла. А любое напоминание о необычном или аномальном вызывало острый приступ подозрительности. Тем более, кто знает, вдруг, они в этом мире опыты над пришельцами ставят?
Я довольно красочно представила связанную по рукам и ногам себя, лежащую на каком-нибудь жертвенном камне. Надо мной нависала фигура в черной мантии, с капюшоном, закрывающим лицо. Оглашая окрестности зловещим нечеловеческим хохотом, она медленно надвигалась на меня с кривым кинжалом в руке.
Дарий, заметив моё, наверное, побледневшее лицо и поспешил успокоить. Наверное, принял всё насчёт своей последней реплики.
— Не беспокойтесь, Руфина, никто не собирается делать Вам что-нибудь плохое, — мысли читает что ли? — А способности необходимо развивать. Вы ведь понимаете, что необученный маг опасен не только для окружающих, но и для себя?
— Так кто же меня обучит? — грустно вопросила я потолок. И с надеждой посмотрела в сторону
