Владимир Билль-Белоцерковский
Хороший урок
– Галло, Билл! – встретил меня на улице знакомый рабочий.
– Галло, Джон! – ответил я, подавая руку.
– Работаешь?
– Нет, – мрачно ответил я. – Вот уж третий месяц.
– Хорошо, что я встретил тебя. Имеется работа. Правда, временная, на один месяц, но ты, надеюсь, не откажешься?
– Что за вопрос! – радостно воскликнул я. – А что за работа?
– По твоей специальности. Окномоем небоскреба. Я работаю там истопником.
Он сказал адрес.
– А почему только на один месяц?
– Штатный окномой получил отпуск.
– Отпуск?! – удивленно переспросил я. – Впервые слышу, чтобы давали отпуска. Форман,[1] вероятно, добрый парень.
– Кой чорт, добрый! Шельма! Тут какая-то лавочка.
– Шельма? – разочарованно переспросил я.
– А тебе-то что? Месяц отработаешь – и ладно. Надеюсь, тебе это не повредит?
– Разумеется, нет. А жалованье какое?
– Обычное. Пятьдесят долларов в месяц. Тебя это здорово поддержит.
– Еще бы! Я уже ночую в ночлежке.
– Тогда спеши, пока форман не обратился в биржу труда. Скажи ему, что я тебя рекомендую.
– Спасибо, Джон!.. Бету! Бегу! Гуд-бай! – И, торопливо подав ему руку, я весело помчался по указанному адресу. Я сразу ощутил легкость в груди, подвижность в ногах, точно неожиданно нашел пятьдесят долларов. О! Это меня здорово поддержит. Я сохраню свой воскресный костюм! Жить стало веселей…
Форман, сухощавый парень с бесцветными глазами, в новом темносинем комбинезоне, при воротничке и галстуке, встретил меня довольно вежливо.
– Ладно, – сказал он после минутного раздумья, окинув меня испытующим взглядом. – Можешь сейчас же приступить к работе. Я дам тебе инструменты и укажу, откуда начинать. – А жалованье какое? – спросил я на всякий случай.
– Обычное, – ответил он, почему-то отвернувшись.
…Спустя полчаса я уже висел на ремнях на двадцать первом этаже и тщательно мыл окна. Дело было привычное, но после перерыва s работе, а главное, из-за экономии в еде я несколько ослабел и работал с напряжением Такая же экономия предстояла мне еще целый месяц: выдача аванса в счет жалованья не полагалась. Но как бы там ни было, я был доволен. Выдержу, не впервые!
…Быстро уходили дни, недели. Приближался конец месяца, конец моей работы. Я ни разу не слыхал от формана грубого замечания и не имел никакого основания называть его шельмой. Напротив, я мог только сожалеть, что с таким форманом нельзя работать дальше.
…Вернулся штатный окномой, и форман вручил мне записку:
– Пойди в контору и получи расчет. Желаю тебе поскорее найти работу.
– Спасибо! – весело ответил я.
Он быстро отвернулся, но я успел заметить (или мне это показалось) нехорошую усмешку в его глазах. Однако я не придал ей значения. Я был счастлив. Я могу, наконец, утолить назойливые требования желудка: сытно поесть.
В конторе бухгалтер, приняв записку, выписал на мое имя чек.
– Получишь в банке. Распишись. – Я моментально расписался, поблагодарил и направился к выходу. Но у самых дверей вскрикнул. Меня даже бросило в пот…
– Что такое? – удивленно вскинул на меня темные стекляшки очков бухгалтер.
– Это что ж такое?… – придушенным голосом спросил я, протягивая руку с чеком.
– В чем дело? – повторил свой вопрос бухгалтер.
– Это же грабеж!
– Какой грабеж?
– Среди белого дня. Мне следует пятьдесят долларов, а здесь сорок.
– Я тут ни при чем. Я бухгалтер. Мое дело выписать чек.
Да, бухгалтер тут ни при чем. И я помчался вверх по лестнице, на четвертый этаж, к форману. Я так стремительно ворвался в комнату, что форман невольно вскочил.
– Что случилось?! – строго и настороженно спросил он.
