Дронго вдруг вспомнил, что во время разговора с Либерман его удивил следующий факт: когда он сказал ей, что цель операции — внедриться в структуру английских спецслужб, она рассмеялась. Тогда он не придал этому значения. Сейчас он понял, почему смеялась Эдит Либерман. Получая задание от него, она уже отчетливо представляла, почему именно ее внедряют в Англию. Забавно: его снова провели как дилетанта. В этих схватках нельзя доверять ни одной стороне. И это была единственная возможность остаться в живых.
— Либерман нам все рассказала, — кивнул Олвинг. Сидевший рядом с ним незнакомец молчал, не спуская глаз с Дронго. — Теперь ваша очередь исповедоваться. Разведчик должен уметь проигрывать, Дронго.
— Что вам нужно конкретно? — поморщился тот.
— Каким образом вы хотели добраться до Ощенко? И самое главное, почему? Не в обычаях КГБ мстить своим перебежчикам. Сбежал, ну и ладно. Особенно много перебежчиков было в последние годы. Если за каждым посылать целый отряд убийц, не хватит никаких штатов, самое главное, денег. Ваша разведка не посылала людей убить Резуна или Гордиевекого, а тут вдруг неприметного Ощенко. Нас интересует, почему? Что он знает такого, чего мы еще не ведаем или можем узнать? Только от него.
— Не знаю, — пожал плечами Дронго, — подозреваю, что он знает какого-то агента в Германии или во Франции, о котором он сам, возможно, не помнит, но который теперь, в новых условиях, стал представлять исключительную ценность.
Это была ловушка. Англичане должны были сами выйти на Греве. Только сами, и тогда ловушка срабатывала. Олвинг кивнул, обращаясь к незнакомцу:
— Вот видите, он тоже не знает всех подробностей.
— Скажите, Дронго, — спросил вдруг незнакомец глуховатым голосом, — вам самому не казалась странной такая настойчивость в этом деле?
— Казалась. Возможно, все не так просто. Может, он двойной агент, как Либерман?
Олвинг громко расхохотался.
— У вас есть чувство юмора. Каким образом вы должны были выйти на него?
— Через сотрудника бывшей разведки ГДР в вашем отделе, — чуть поколебавшись, сообщил Дронго. Эдит Либерман должна была рассказать об этом задолго до его допроса. Именно поэтому он имел два дня отдыха. Англичане интенсивно проверяли ее показания и искали труп Марии. Теперь его показания должны были совпасть в деталях с данными Эдит Либерман.
— Его имя?
— Герберт Мазер.
Риггс, чиркнув спичкой, с удовольствием затянулся.
— Этот несчастный Мазер в моем отделе, Дронго. Отдел возглавляю я, а мистер Олвинг — заместитель миссис Римингтон.
— Я вам искренне сочувствую, Риггс. У вас будут крупные неприятности по службе.
— Не будут, — усмехнулся англичанин, — я сам вышел на этого Мазера еще три года назад. Мы знали, что он работал на иностранную разведку, и следили за ним. После падения Берлинской стены он прекратил свою деятельность, но недавно снова ее возобновил, встречаясь, видимо, с новыми хозяевами.
— Он арестован?
— Еще позавчера.
— Тогда зачем этот цирк?
— Чтобы знать степень вашей откровенности, Дронго, — пояснил Олвинг.
— Вы можете подробно написать обо всей операции? — спросил Риггс.
— Наверное, да.
— Тогда приступайте к работе сразу после допроса. Бумагу и ручку вы получите.
— Еще несколько вопросов, если позволите, — предложил незнакомец. Олвинг кивнул, соглашаясь.
— Мистер… э… Фридман, — незнакомец либо не знал, либо умышленно не называл его настоящего имени, — скажите, вы имели контакты только с Марией Грот и Эдит Либерман?
— Не только.
— С кем вы еще общались?
— Хайншток, Бетельман, сидящие здесь Олвинг, Риггс, очень много людей.
— Напишите обо всех более подробно, — предложил незнакомец.
— Вы из разведки? — спросил Дронго.
— А вы как думаете? — усмехнулся незнакомец.
— Что конкретно вас интересует? — впервые улыбнулся Дронго. — Люблю работать с «Интеллидженс Сервис».
— Все, все, что вы можете вспомнить, в том числе и во время вашей поездки в Германию.
— Хорошо. Я могу идти? — поднялся Дронго.
— Да, благодарю вас, — кивнул Олвинг, — вас проводят.
Когда за ушедшим закрылась дверь, Олвинг спросил у незнакомца:
— Ну и что вы думаете об этом?
— Он прав в одном: нужно более тщательно искать, — ответил собеседник, — мы только в начале пути.
— Можно ли ему верить? — усомнился Риггс.
— В его положении трудно выкручиваться, — заметил Олвинг, — со всех сторон его обложили. В такой ситуации очень нелегко принимать верные решения.
— Он должен многое знать, — согласился их пожилой коллега, — но главное — попытаться еще раз проанализировать весь ход операции. Чем больше бывших агентов мы сможем найти, тем лучше. Я никогда не рассказывал вам, что нашли мои люди и специалисты ЦРУ в архивах внешней разведки ГДР. Так вот, послушайте: архивы и документы некоторых отделов были в идеальном состоянии. Сохранилась полностью документация шестнадцатого отдела — это подсобные службы, седьмого — информация и анализ, уже не представлявшие для нас никакого интереса, четырнадцатого — электронное слежение и так далее. А вот документов шестого отдела, касающихся передислокации агентуры, там вообще не было.
Почти полностью исчезли документы первого и одиннадцатого отделов, связанных с агентурой в государственных учреждениях ФРГ и США. Это наводит нас на неприятные мысли. Ведомство Маркуса Вольфа и особенно управление внешней разведки ГДР Харри Шютта, судя по всему, были готовы даже к падению Берлинской стены. В Германии сейчас, не разобравшись толком, пытаются судить лучших профессионалов, работавших на Восточную Германию, вместо того, чтобы предложить им сотрудничество. Если так пойдет дальше, мы оставим в Европе прекрасно отработанную сеть вражеской агентуры, которая полностью перейдет под контроль Москвы. А такие, как Дронго, должны нам помочь выявить эту сеть.
— Думаю, вы правы, — нахмурившись, негромко произнес Олвинг.
Успех внешней разведки ГДР в отношении ФРГ сочетался с немалыми неприятностями, которые агенты Шютта доставляли Америке. ЦРУ не слишком часто вело вербовку своего будущего «персонала» на территории ГДР: очень уж велика была вероятность «засветиться». Вместо этого агенты из Лэнгли старались использовать иные источники за пределами Восточной Германии — оказавшихся за границей ученых, представителей профсоюзов, делегации бизнесменов. Вот где было море разливанное для поиска агентуры. Но и ведомство Шютта не дремало, «насыщая» выезжавшие, скажем, группы за рубеж своими людьми. Эти встречные удары доставляли американцам множество хлопот.
Случались разные ситуации. Агент ЦРУ под именем Альфреда Тилемана долгие годы функционировал в Бонне, рассказывает Клаус Айхнер. Мы в Берлине знали настоящее имя этого человека и о его связях с ЦРУ. «Ю. С, ньюс энд уорлд рипорт», кстати, подтвердил идентичность данной персоны, используя контакты в Берлине и Вашингтоне. Айхнер рассказывает, что агентура Тилемана была на крючке у конторы Шютта и использовалась против ЦРУ.
История с Тилеманом позволяет бросить не совсем обычный взгляд на мир ловушек, дымовых завес
